Вторжение

Экспедиция, призванная помочь соседнему муравейнику, входившему в Федерацию, планировалась внушительная. Да и то сказать: предстояло проделать большую работу. И надо было спешить. По сведениям, полученным оттуда, выходило, что беда нешуточная. Жуки Ломехуза размножились в таком количестве, что разложили почти весь муравейник. Пока еще держатся солдаты, чувство долга у армии развито сильнее, да и сообразительны военные весьма, муравьи-ратники понимают, что безопасность рода обеспечивает, что там ни говори, армия, на ней все и держится, хотя и занимаются снабжением родимого Отечества работяги-фуражиры.

Словом, надо было спешить, и после короткого инструктажа начальники патрулей передали солдатам команду: собираться у входа, затем без промедления направиться к гибнущему члену Федерации.

Стараясь побыстрее покинуть родной муравейник, Икс-фермент-Тау вспомнил про более короткий путь, когда-то он прокладывал его сам, когда осваивал профессию строителя. Он забрался в этот запасной туннель и быстро двинулся по нему, соображая на ходу, что необходимо прислать сюда уборщиков. Переходом давно не пользовались, он и обветшал, и засорен был сверх меры.

Где-то на середине пути находилось довольно просторное помещение запасного склада. Едва Икс- фермент-Тау достиг его, как глазам его представилась картина до глубины души его возмутившая. Психологически муравей был готов увидеть подобную сцену там, куда они бросились выручать неосмотрительных земляков, но здесь…

Икс-фермент-Тау внутренне ощетинился.

«Проклятый Ломехуза! — мысленно воскликнул начальник патруля. — И сюда забрался… Ну, погоди!»

В пустом складе безмятежно пребывали трое муравьев. Нянька, бросившая подопечные личинки на произвол судьбы, фуражир, забывший про обязанности добывать пищу и безответственный солдат. Они зажали в угол жука Ломехуза, который приподнял уже брюшко с золотыми волосками, пропитанными опьяняющим наркотиком.

Все трое самозабвенно припали к волосикам и преступно обсасывали их.

Начали они процедуру эту недавно, Икс-фермент-Тау видел, что забалдеть по-настоящему муравьи не успели.

Во всяком случае, когда начальник патруля подал им сигнал общая тревога, муравьи тут же отреагировали, бросили сосать и бестолково заметались по складскому помещению.

Икс-фермент-Тау слегка погонял их, покусывая мощными жвалами за ту или иную из шести конечностей, потом выставил в туннель, беззастенчиво пиная в брюшки сильными ногами. Будь у него времени побольше, Икс-фермент-Тау арестовал бы всех троих и доставил в главный зал на разборку. Но в соседнем муравейнике таких вот алкашей были тысячи, там ждали от него помощи, хотя подобная опасность уже и здесь завелась, в его родном доме, всегда отличавшимся трезвостью и порядком.

Жук Ломехуза, паразит, поселяющийся в муравейнике и терпимый муравьями по причине доставляемого им кайфа, покорно ждал участи.

«По правилам я должен отпустить его с миром, — подумал Икс-фермент-Тау. — Ведь проклятый Ломехуза, юркий пронырливый жук с прочными кольцами брюшка, вырабатывающего зловещий наркотик, и с прикрывающими спину надкрыльями, будто нарочно созданный, чтобы шнырять по нашим туннелям, является собственностью нашего рода. Это так… Но с другой стороны, любой Ломехуза — потенциальный враг моих товарищей, слабых в преодолении желания насосаться этой гадости. Не все способны противостоять искушению забалдеть, далеко не все понимают опасность даже эпизодического приобщения к зелью. Поэтому…»

Муравейник решительно метнулся к жуку, перевернул его на спину и молниеносным движением прокусил жвалами ганглий. Ломехуза подрыгал беспомощно задранными ножками и затих.

«Одной сволочью, сбивающей с толку наших парней, будет меньше, — подумал Икс-фермент-Тау. — Без балдежа прожить можно, а любой жук Ломехуза — потенциальная опасность для всего муравьиного рода».

Муравей-патриот настроил антенны и передал сигнал фуражирам: если свежая пища, подгребайте, парни, сюда и приберите мертвого Ломехуза, его вполне можно кушать. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

…До погибающего муравейника Икс-фермент-Тау с ратной командой добрался без приключений. Неприятно поразило, когда на дальних подступах Икс не обнаружил сторожевых отрядов. Видимо, не хватало уже солдат для охраны. Их, как правильно предположил он, руководство попавшего в беду муравейника поснимало с некоторых постов и перебросило на другие участки, заменило солдатами фуражиров и нянек.

У входа, которым Икс-фермент-Тау с товарищами вознамерился пройти в муравейник, часовые еще держались.

Начальник патруля передал пароль «Я — свой» и явственно ощутил, как равнодушно и нехотя, будто исполняя обрыдшую повинность, ощупали его, тактильно определяя принадлежность к Федерации, ребята из караула.

«То ли устали от вечной перегруженности и недосыпа, то ли потеряли боевой настрой в результате похмельного синдрома, — подумал Икс-фермент-Тау. — Говорят, что это проклятый синдром начисто убивает всякое желание повиноваться чувству долга. А без этого чувства нет и не может быть муравья…»

Согласно полученным от совета старейшин указаниям ему предстояло вместе с подчиненной командой приникнуть в святая святых муравейника — помещения, где хранится Будущее Рода, яйца, произведенные царицей-маткой. Там необходимо было произвести разведку, определить количество яиц, подлежащих спасению, а затем организовать доставку будущих членов Рода на поверхность, где бы и состоялась основная, она же и заключительная часть операции.

…Картины, представшие взору Икс-фермент-Тау, были ужасны. Муравейник попросту погибал. На каждом повороте, в каждом углу, в любом помещении мужественный и трезвый солдат, ревнитель четкого распорядка и беззаветного служения Роду, почитатель воинского долга видел жуков Ломехуза, изготовившихся отравить муравьев ядовитым зельем, которым были пропитаны у них золотистые волоски. Подле жуков толпились беспорядочно муравьи, очумело тыкались друг в друга, отталкивали товарищей, уже схвативших жвалами волосок, вырывали его лапками, отводили сяжками от очередного пропойцы, чтобы самому припасть и получить долю наркотика.

Вдоль ходов сообщения команда Икс-фермент-Тау то и дело обнаруживала упившихся муравьев. Среди них были и строители, и фуражиры, и няньки. Держалась пока только армия, единственный и последний оплот попавшего в рабство, в зависимость от жука Ломехуза муравейника. Солдат среди тех, кто приступом брал каждого жука, они пока не встречали, и это вселяло надежду, подбодряло спасателей.

Но вот уже на подходе к помещению с яйцами Икс-фермент-Тау заметил вход в боковую камеру и услышал доносящийся оттуда подозрительный шум. Он приказал команде продолжать движение к цели, двум солдатам из профессионалов остаться с ним, и сунулся в обнаруженное им место.

В небольшом складе, где хранились когда-то запасы зерна, шла драка не на жизнь, а на смерть. У противоположной стены скромно замер жук Ломехуза, пока еще не приподнявший брюшко с хмельными волосками, но готовый сделать сие в любой момент.

А за обладание ими жестоко сражались два крупных муравья-солдата, из тех, судя по исходящим из них ферментам, кто здесь командовал крупными отрядами защитников Рода.

«Ежели по человеческим меркам, — подумал вдруг Икс-фермент-Тау, — то эти пьянчуги в ранге полковников…»

Теперь два командира наносили друг другу удары, которыми стоило поражать только злейших врагов. Судя по всему, схватка продолжалась долго, муравьи вообще могут сражаться часами и даже сутками, и если кто-то из этих двоих обезумевших военных был еще жив, то это только оттого, что уровень их боевой подготовки, профессиональной ратной выучки был примерно одинаков.