свои соображения в письменном виде. Посмотрим, может, если спокойно поразмыслим, что-нибудь да получится.
Они распределили задачи. Адвоката из Вернаму Валландер взял на себя, пусть Бьёрк лучше поторопит экспертов с предварительным заключением насчет пальца.
Валландер набрал номер адвокатской конторы и попросил к телефону адвоката Хольмгрена, по срочному делу. Хольмгрен так долго не брал трубку, что Валландер уже начал терять терпение.
— Дело касается недвижимости в Сконе, которая находится под вашим управлением, — начал Валландер. — А точнее, сгоревшего дома.
— Случай совершенно необъяснимый, — сказал Хольмгрен. — Но я проверил, страховка покрывает убытки. Полиция уже выяснила, как все это произошло?
— Нет, — ответил Валландер. — Но мы работаем. Я хотел бы задать вам несколько вопросов, прямо сейчас, по телефону.
— Надеюсь, это не займет много времени. Я очень занят.
— Если по телефону вам неудобно, вернамуская полиция вызовет вас в участок, — сказал Валландер, нисколько не смущаясь собственной резкости.
Адвокат секунду помедлил, потом сказал:
— Задавайте ваши вопросы. Я слушаю.
— Мы до сих пор ждем по факсу список имен и адреса наследников.
— Я прослежу, чтобы его выслали.
— Далее, меня интересует, кто непосредственно отвечает за эту недвижимость.
— Я. Но мне не очень понятен вопрос.
— За домом нужно присматривать. Чинить крышу, истреблять мышей. Этим тоже занимаетесь вы?
— Один из наследников проживает в Волльшё. Он и присматривал за домом. Его зовут Альфред Ханссон.
Валландер записал адрес и телефон.
— Стало быть, дом пустовал целый год?
— Больше года. Наследники не могли договориться, продавать его или нет.
— То есть там никто не жил?
— Конечно.
— Вы уверены?
— Не понимаю, куда вы клоните. Дом был заколочен. Альфред Ханссон регулярно звонил мне и говорил, что там все в порядке.
— Когда он звонил последний раз?
— Откуда же я могу помнить?
— Не знаю. Но я хочу услышать от вас ответ.
— Кажется, под Новый год. Но поручиться не могу. Разве это так важно?
— Для нас пока важно все. Спасибо за информацию.
Закончив разговор, Валландер открыл телефонный справочник и сверил адрес Альфреда Ханссона. Потом встал, схватил куртку и вышел из кабинета.
— Я еду в Волльшё, — сказал он, заглянув к Мартинссону. — Странно все как-то с этим взорванным домом.
— По-моему, тут вообще все странно, — заметил Мартинссон. — Кстати, я только что потолковал с Нюбергом. Он говорит, что сгоревшая радиостанция, вероятно, русского производства.
— Русского?
— Он так говорит. Я не знаю.
— Еще одна страна, — вздохнул Валландер. — Швеция, ЮАР и Россия. Где все это кончится?
Через полчаса он въехал во двор усадьбы, где проживал Альфред Ханссон. Дом довольно современный, совершенно не под стать соседним старинным постройкам. Овчарки в вольере бешено залаяли, когда Валландер вышел из машины. Было уже полпятого, и он вдруг почувствовал, что здорово проголодался.
Мужчина лет сорока открыл дверь и прямо в носках вышел на крыльцо. Волосы у него были всклокочены, а подойдя ближе, Валландер почуял запах спиртного.
— Альфред Ханссон? — спросил он.
Мужчина кивнул.
— Я из Истада, из полиции.
— Черт! — буркнул мужчина, прежде чем Валландер успел назваться.
— Простите?
— Кто ж это натрепал? Не иначе как Бенгтсон. Вот сволочь!
Валландер выдержал паузу:
— Не могу вам сказать. Полиция защищает своих информаторов.
— Наверняка Бенгтсон. Я что, задержан?
— Давайте-ка сперва потолкуем.
Ханссон провел комиссара на кухню. И тот мгновенно учуял слабый, но вполне отчетливый запах самогона. Вон оно что! Теперь все понятно. Альфред Ханссон гнал самогон и решил, что Валландер приехал брать его с поличным.
Ханссон плюхнулся на кухонный стул, почесал в затылке и вздохнул:
— Вечно не везет.
— О самогоне потом, — сказал комиссар. — Я к вам еще и по другому делу.
— По какому?
— Насчет сгоревшей усадьбы.
— Я ничего не знаю.
Валландер сразу заметил, что он забеспокоился.
— О чем не знаете?
Дрожащими пальцами Ханссон закурил мятую сигарету.
— Вообще-то я по специальности лакировщик. Но не выходит у меня, чтоб вкалывать каждое утро! Чтоб продрать глаза — и в семь за работу. Вот я и надумал сдать эту развалюху, если найдется желающий. По мне, дом надо продать. А родня уперлась, и все тут.
— Кто же изъявил желание?
— Мужик один из Стокгольма. Ездил тут по округе, искал помещение. Потом случайно увидал тот дом, аккурат такой, как ему нужно. Я до сих пор диву даюсь, как он умудрился на меня выйти.
— Как его звали?
— Назвался Нурдстрёмом. Но мне что-то не верится.
— Почему?
— По-шведски он говорил хорошо. Но с акцентом. А иностранец разве может прозываться Нурдстрём?
— Стало быть, он решил снять дом?
— Ага. И деньги хорошие предложил. Десять тысяч крон в месяц. Только дурак откажется. Да и какой от этого вред? — подумал я. Подзаработаю маленько, зря я, что ли, смотрю за домом. А наследникам и Хольмгрену из Вернаму вовсе и знать об этом не надо.
— И на какой же срок он снял вашу недвижимость?
— Приезжал он в начале апреля. И рассчитывал снимать домишко до конца мая.
— Он сказал зачем?
— Для художников. Им, дескать, надо поработать в тишине и покое.
— Для художников, значит.
Валландеру вспомнился отец.
— Ага, для художников. И выложил денежки на стол. Я, понятно, ударил с ним по рукам.
— Вы позже видели его?
