В свою вторую поездку к острову Кезамаа я на этот раз отправился на «макаке». Славная баба Маруся не поленилась подняться в четыре утра и накормила меня плотным завтраком. Она набила противогазную сумку горячими пирожками, добавила к ним две поллитровых бутылочки с молоком, а когда я уже отъезжал на мотоцикле от дома, то заметил в зеркало, как милая старушка проворно крестит мне спину. Я даже расчувствовался и шмыгнул носом: «Баба Маруся, я очень тебя люблю!»
Накануне я предупредил, что собираюсь уехать на целый день, а возможно, даже и заночую в лесу. Удивительно, но мое заявление не вызвало никакой бурной реакции. Никто не охал и не качал головой. В лесу так в лесу. Наверное, бабе Марусе уже приходилось встречаться с подобными безбашенными дачниками.
Алину еще вечером я отправил в Медвежьегорск, очень надеясь на то, что там ей удастся найти какой-нибудь постоялый двор. Или снять комнату у старушки. Всего-то на пару ночей. Потом должен был появиться я, и мы бы поехали в Питер…
Я выбрался на Большую Озерную и протрещал мимо закрытого павильона «Мясо-Маркет-Колбасы», На проезжей части около тротуара валялся обрезок доски, который служил буфером между магнитами и который я вчера забыл под «Уазиком». Я улыбнулся ему, словно доброму знакомому.
…С Алиной мы договорились, что, начиная с сегодняшнего полудня, она каждый четный час будет ждать меня у Медвежьегорского узла связи. В двенадцать… в два часа дня… в четыре… С перерывом на ночь с десяти до восьми, хотя я очень рассчитывал на то, что появлюсь там сегодня вечером. А в это время Йозепа Кезамаа черти уже будут волочить в ад. Или он будет стучаться во врата рая? Возможно и это. Кто его знает, безногого академика? У подобных типов везде есть связи.
Я свернул под погнутый знак и покатил по военной дороге. На маленьком «Минске» мне это удавалось не в пример быстрее, чем на «Москвиче». Снова навстречу не попалось ни единой машины, ни одного человека. Мне продолжало везти. Уже через пятьдесят минут я проскочил мимо заросшей дорожки, по которой углублялся в лес неделю назад. На этот раз проблема того, где спрятать свой транспорт, не стояла настолько остро, и я даже рассчитывал выехать на мотоцикле прямо к своему лагерю.
Когда по моим расчетам пора было сворачивать с военной дороги в направлении озера, мне, как нельзя более кстати подвернулась узенькая тропа, вернее, слабое подобие тропы, и я ничтоже сумняшеся, свернул на нее. Но уже через сто метров тропа растворилась во мху, и началась полоса бездорожья — корни, ветки и сосны. Хорошо хоть, пришлось пробираться всего лишь через редкий сосновый бор.
Со скоростью чуть большей, чем у старушки, гуляющей в парке, я доехал до озера к восьми утра. Нахально выкатил на самый берег, посокрушался, что озеро снова укутано туманом, несмотря на то, что уже давно встало солнце, и порулил назад в лес, отыскивая место, где спрятать «Минск».
Свой лагерь я нашел в полном порядке, хотя, если честно, беспокоился за него, вспоминая истории о любопытных медведях, которые просто не могут жить без того, чтобы не разворошить оставленный охотниками рюкзак или не растерзать покинутую на пару часов палатку. Но, похоже, всех медведей здесь давно съели или пересажали по зоопаркам.
Я забрался под маскпокров, сразу уткнулся в «Сваровски» и разочарованно крякнул. Туман только начинал рассеиваться, и видимость была почти нулевой. А ведь через десять минут академик выедет на утреннюю прогулку. Неужели придется ждать вечера?
Чтобы не терять времени даром, я достал из противогазной сумки пульт дистанционной активизации взрывателя, проверил предохранитель и вставил внутрь две батарейки. Тумблер «мощность сигнала» я повернул до упора и насколько возможно выдвинул наружу антенну. Потом снова уткнулся в видоискатель.
Туман напоминал клубы дыма. Он то сгущался, то рассеивался настолько, что я мог отчетливо видеть «замок», гараж и стоящий на привычном месте «Уазик». И радоваться: «Олл раит. Машина там, где и надо. Значит, мою посылку не обнаружили». А туман уже снова сгущался, и от построек на острове оставались лишь смутные силуэты, а разглядеть людей было вообще нереально. Эх, если бы подул хоть какой-нибудь ветерок. Но по закону подлости в это утро было безветрие.
Два раза в моменты просветов мне удалось разглядеть академика, привычно катавшегося на своей коляске по дорожке в районе березовой рощицы. Близко к «Уазику» он не подъезжал. В третий раз, когда небольшой ветерок чуть-чуть разогнал туман, Кезамаа я уже не обнаружил и, чертыхнувшись, посмотрел на часы: без двадцати десять, академик убрался-домой. Да провались он в преисподнюю, этот проклятый туман!
Ничего больше не оставалось, как только ждать вечера — замечательная возможность выспаться. Как-никак, а поднялся я сегодня чуть свет. И неизвестно, когда снова удастся забраться в постель. Меня не покидало предчувствие, что, как только устрою на острове фейерверк, я окажусь со всех сторон обложенным большими и маленькими проблемами. И все их придется решать, чтобы благополучно добраться до обжитых мест и затеряться в толпе… Ну а сейчас спать, спать, спать…
Я стянул с себя камуфляжную куртку, немилосердно смял ее и подсунул под голову. И, пытаясь забыться, долго тешил себя мыслями о том, какой же я молодец! Пока что все делаю правильно. Пока все идет, как по маслу. Несмотря на туман, скомкавший мои сегодняшние планы на утро…
Далеко за полдень меня разбудили птицы, поднявшие гвалт на соседних скалах. Еще толком не продрав глаза, я первым делом уткнулся в видоискатель и скользнул взглядом по острову. Там все было
