– Зачем портить настроение?
– Настолько серьезно то, о чем вы задумались?
– Не так чтобы серьезно. Просто мне хочется, чтобы вы чувствовали себя со мной так же свободно, как сейчас, на качелях.
– А я и чувствую.
– Вы лукавите, Барри Макдоналд, и прекрасно это знаете. Я же вижу, что вы боитесь меня. Или себя. Вы боитесь отдаться мне, как боялись залезть на качели. Но залезли же. Рискнули. Почему бы не рискнуть и со мной?
Он подошел поближе и, когда качели поравнялись с ним, перехватил сиденье. Его пальцы дотронулись до ее бедер настолько естественно, что она просто не могла запротестовать, но в то же время настолько волнующе, что невозможно было не реагировать.
– Вы боитесь утратить контроль над собой? Так? – ласково спросил он. – Но ведь я вовсе не пытаюсь лишить вас независимости, и вы это знаете. Я совершенно не собираюсь подчинять вас себе из-за того, что я мужчина, а вы женщина. Мы равны, Барри. Я уважаю ваши творческие способности, вашу одаренность, ум, дерзость. С какой стати мне лишать вас хотя бы одного из этих качеств, делать вашу личность меньше, чем она есть на самом деле?
Барри тяжело вздохнула.
– Вы можете и не желать того, но это произошло бы, – сказала она, и в голосе ее прозвучала годами сдерживаемая горечь. – Я знаю. Два человека сходятся с самыми лучшими в мире намерениями, а спустя некоторое время один из них оказывается в положении дающего, идет на бесконечные уступки, лишь бы сохранить возможность дальнейшей совместной жизни. В большинстве случаев этим человеком оказывается женщина, ведь мужчины не имеют представления о том, как надо идти на уступки. Только их карьера имеет значение, только их потребности должны удовлетворяться.
Она сверкнула на него глазами, и он прочитал в них вызов.
– Это не для меня, – продолжила Барри. – Я вложила слишком много сил, чтобы добиться того положения, которое сейчас занимаю, и этого никто у меня не отнимет!
Слушая ее страстный монолог, Майкл качал головой, и в глазах у него было что-то такое, чего она не могла прочитать. Возможно, понимание. Сочувствие.
– Я бы никогда и не пытался, – сказал он просто.
– Не уверена. Особенно что касается вас. Вы можете подчинить меня себе не только как мужчина, но и как мой босс. И после этого удивляетесь, что я боюсь сблизиться с вами?
Он вздохнул, в глазах у него промелькнула грусть. Он даже не притворился, будто ничего не понял.
– Нет. Не удивляюсь. Понадобится гораздо больше времени, чтобы я смог доказать: вам меня опасаться нечего.
– Майкл! Даже и не говорите этого. Вы прекрасно знаете, что можете сделать любые изменения в моем сериале. Вы даже можете прикрыть его. И не говорите, что мне нечего опасаться вас. Вас я должна бояться больше всех на свете!
Выпалив последние слова, Барри побежала прочь. Она бежала, пока не заболели легкие и не закололо в боку. Миновав несколько кварталов, она остановилась, потом вернулась к его дому и села в машину. Голова шла кругом от слов, которые она только что бросила ему в лицо, и от страшного осознания их правильности. Она и в самом деле боялась власти, которой обладал Майкл Комптон. Но еще больше она боялась дьявольского сочетания ума, обаяния и остроумия, которые притягивали ее, дразнили ее ум и тело так, как ей раньше даже и не мечталось. У нее появилось чувство, что в этой тяге к Майклу Комптону опасности гораздо больше, чем ей сейчас кажется.
Глава пятая
Следующий день подтвердил ее соображения, показав, почему личные отношения с Майклом Комптоном были бы сущей глупостью: они могли бы поставить под удар ее карьеру и перевернуть вверх тормашками не только ее эмоции, но и жизненные ценности, которые заложены в самом замысле сериала «Снова до свиданья».
Барри сидела на съемочной площадке и вместе с Даниель просматривала – в который уже раз – сценарий первого телеспектакля, когда в комнату влетел запыхавшийся, со сверкающими от сознания важности порученной ему миссии глазами Кевин Портерфилд.
– Мисс Макдоналд, у меня к вам служебная записка от мистера Комптона. Срочная, – не переводя дыхания, возвестил он, остановившись прямо перед ними. В джинсах, оксфордской рубахе и длинном, до колен, свитере ручной вязки он выглядел тем, кем и был: совсем зеленым выпускником кинематографических курсов при университете Айви-Лиг.
Барри старалась не показать, что недовольна очередной помехой. С того самого дня, как Кевин стал связным между съемочной группой и руководством компании, ей приходилось непрестанно напоминать себе, что и ей было когда-то столько же лет и так же, как ему, хотелось показать себя.
Она только молила Бога, чтобы не позволил ей впасть в менторский тон.
– Ну, конечно, как же иначе, Кевин. Положи мне на стол. Я прочитаю попозже.
– Но вы должны прочитать ее сейчас. Это же по первому спектаклю!
Барри смерила его взглядом поверх очков.
– Что там еще с первым спектаклем? – Голос ее не предвещал ничего хорошего.
Кевин постарался увернуться от ее взгляда. По-видимому, он заметил в ее тоне плохо скрываемую неприязнь и решил, что не в его интересах оказаться замешанным в эту историю.
– Не знаю, – промямлил он. Барри ни на йоту не поверила ему.
– Конечно, знаешь. Ты наверняка прочитал записку, пока шел. Ну, ладно. Давай сюда.
