— Итак, — заключил Сарками, — в конце концов все трое согласились войти с ним в сделку, хотя каждый из них думал, что он является единственным партнером Джорджа.
— Да, и Джордж стал делиться с ними информацией, как и обещал.
— Каждый из них получал свежие новости о деятельности конкурентов, гонка становилась все неистовей по мере уменьшения преимуществ, — задумчиво произнес Сарками.
— И естественно, каждый из них обращался к Джорджу за все большей помощью, — добавил Гил.
— Джордж же являлся кукловодом, который ничем не рисковал. Ему было все равно, кто первым доберется до свитка, ведь он так и так рассчитывал его получить, по крайней мере на какое-то время.
Гил кивнул.
— И можешь не сомневаться, что после получения приза у него не имелось намерений оставить кого-либо из своих партнеров в живых.
Однако у Джорджа было одно слабое место, добавил Гил, и это дорого обошлось ему. Несмотря на все свое хитроумие, Джордж недооценил Сабби.
— Это было его самой большой ошибкой, — сказал Гил.
Даже узнав о ее попытках проникнуть в его систему, Джордж отнесся к этому как к чему-то малозначительному. Что оказалось его ахиллесовой пятой, а в итоге и ее тоже.
— Смешно, — добавил Сарками. — Много лет назад именно Джордж предложил Ладлоу надавить на де Вриза, чтобы тот взял Сабби на работу в музей.
— Возможно, он решил, что это станет еще одной его тайной картой в случае надобности.
Сарками кивнул и глубоко вздохнул:
— Что-нибудь еще?
Да, кивнул Гил. Даже получив все ответы, он не хотел трубить отбой. Оставались еще два вопроса. Первый: что спрятал Джордж в файле, не поддающемся вскрытию? И второй, точней, прежний, исходящий от Сарками. Почему Сабби так хотела сохранить Джорджу жизнь?
Сарками взглянул на него с удивлением, но сделал знак продолжать.
Ответ на первый вопрос, сказал Гил, отыскался в послании Джорджа, обнаруженном после нового тщательного обследования его системы. В центре ее оказалась картинка, заполненная улыбающимся лицом толстяка.
— Я ненавижу все эти «если ты смотришь на меня, значит, я уже мертв», — начал Джордж. — Но на случай, если ты еще не вычислил это, позволь сообщить тебе о моей участи и, зная, что на первом месте у тебя стоит вовсе не выгода, позволь также присовокупить кое-что. Удивительная паутина, которую ты только что обнаружил, составляет мой персиковый сад, акры сладких плодов, вызревающий в жарких лучах виноград. Каждая из пятисот упомянутых в моей системе компаний, каждый миллиардер, каждый до неприличия процветающий фонд угнетены одним-единственным общим для всех для них страхом, точнее, ужасом перед тем, что вдруг вскроются все их махинации или, скажем так, они окажутся в поле зрения несимпатизирующих им лиц. Каждому из потенциальных клиентов, одному за другим, я предоставлял неопровержимые свидетельства всех их нелегальных, потаенных и закулисных деяний. Я отдавал эту информацию совершенно бесплатно, сочувствуя и предлагая им защититься от дальнейших проникновений, воспользовавшись услугами «Кибернет».
Джордж усмехнулся.
— Никто не отказывался, как ты знаешь. Все шло на удивление хорошо. Я брал в качестве комиссионных то, что считал справедливо причитающейся мне долей. Превосходящей, конечно, проценты, обусловленные моим контрактом, но, думаю, вполне заслуженно.
Компьютерный образ Джорджа, казалось, заглянул прямо в глаза Гила, будто они, как раньше, посиживали вдвоем в его офисе.
— Итак, Гил, — продолжил Джордж, — если ты когда-нибудь задумывался над тем, почему у компании столько солидных клиентов, а она до сих пор не купается в золоте, то — вуаля! — теперь ты знаешь, кто придерживал для себя небольшой резерв.
Джордж наклонился еще ближе к камере.
— Теперь я должен сказать то, что тебе может показаться совсем не смешным, а для меня в двух вещах оказаться даже и неприемлемым. Первая предполагает, что, обнаружив плоды моего тяжкого труда, бойскаут вроде тебя, возможно, почувствует себя обязанным уничтожить наиценнейшие данные, какие когда-либо собирала поисковая система. Хуже второе. Ты не проглотил наживку, которую я тебе подбросил. Маленькое тревожное послание, до которого ты не смог добраться, содержит бросовые данные, а на деле — мою маленькую электронную бомбу. Она взведена, чтобы взорваться на твоей двенадцатой попытке: я решил, что тебе их понадобится не менее дюжины.
Если бы Гил взломал упрямый e-mail, все записи на зараженных программой «Дарвин» файлах были бы стерты. В то время как сама программа продолжила бы развиваться, и не осталось бы никакой возможности деактивировать ее. Все это было подстроено с тем расчетом, чтобы однажды (на что Джордж очень надеялся) при известном везении к этой программе получил доступ какой-нибудь очень сообразительный паренек и начал собирать с ее помощью сливки. В этом случае Джордж одержал бы окончательную победу в своем интеллектуальном сражении с Гилом.
Лицо у Джорджа на экране стало печальным.
— Но раз ты видишь меня, значит, наживка не тронута и процесс самоуничтожения не запущен. Это не похоже на тебя, Гил. — Джордж погрозил пальцем камере. — Это говорит о том, что, подобно моей программе, ты тоже совершенствуешься. В чем дело? Ты потерял часть азарта, малыш?
Джордж отошел от камеры, которая записывала его послание, и продолжил уже без сарказма:
— Ты победил меня, малыш, ну и ладно. Я признаю это. Но прежде чем я уйду, у меня для тебя есть еще один сюрприз. Пока ты с интересом слушал мои прощальные речи, мой новейший маленький «Дарвин» был очень занят. Он запускал собственную подпрограмму самоуничтожения, которая сотрет все мои наработки и их следы, а также все, зараженное моей программой «Дарвин». Во многих отношениях это очень похоже на действие механизма e-mail, который так тобой и не взломан, только с одним важным отличием. Не подтвердив мою гипотезу, что люди ничуть не меняются, ты заслуживаешь награды. Поэтому когда все мои записи и все их концы будут стерты, то в честь того, что ты развиваешься, будет уничтожена и сама программа «Дарвин». Не будет дальнейшего развития, не будет игр с каким-нибудь плохим парнем вроде меня. Мы назовем эволюционный эксперимент с «Дарвином» ошибкой, и ты сможешь почить на лаврах, уверенный, что ничто ему равное больше никогда не всплывет.
Даже сейчас, когда ты слушаешь это, мое величайшее творение, подобно мне самому, уходит в небытие, и все потому, что ты отказался продолжить игру. Надеюсь, это сделает тебя счастливым.
Экран стал темным.
— Итак, ты вычислил, чем занимался Джордж, обойдясь без запуска электронной бомбы, — произнес Сарками. — Это должно тебя радовать.
— Разумеется. Я очень рад.
— А что же с другим вопросом? — продолжил Сарками.
— Почему Сабби не хотела, чтобы Джорджа убили? Нет, тут ответа я так и не нашел.
— Это потому, что ты до сих пор ищешь под уличным фонарем, — ответил Сарками и снова двинулся к двери.
— Подожди минутку! — задыхаясь, проговорил Гил.
Он схватил Сарками за плечо, чтобы не дать ему удалиться.
Сарками высвободился и зашагал дальше. Гилу пришлось бежать за ним, чтобы не отставать.
— Я проделал такую работу, а ты не желаешь помочь мне даже намеком, — сердито бросил Гил.
— Да, — подтвердил Сарками.
— Чего ты хочешь от меня? — спросил Гил. В его голосе слышались нотки отчаяния. — Какое теперь имеет значение, почему Сабби не хотела, чтобы убили Джорджа? Кого это волнует?
Сарками остановился и повернулся лицом к Гилу. В пустом зале библиотеки голос старика загремел:
— Это волнует и меня, и тебя, хотя ты делаешь вид, что тебя это не волнует. Всех живущих на земле это волнует, хотя они даже не подозревают о том.
