Если верить материалам следствия, проводившегося уже при Елизавете, фельдмаршал объяснял солдатам, что в их воле ставить и низлагать императоров, что править будет тот, кого они сами укажут — будь то принцесса Елизавета или герцог Голштинский, ее племянник. Воспользовавшись популярным у гвардейцев именем дочери Петра, фельдмаршал повел их на переворот, нисколько не соответствовавший интересам Елизаветы. Но гвардейцы запомнили слова Миниха о своей власти менять династии, что они хорошо доказали спустя всего лишь год.
ПЕРЕВОРОТ ЕЛИЗАВЕТЫ I ПЕТРОВНЫ
Глухой ночью 25 ноября 1741 года цесаревна Елизавета Петровна совершила государственный переворот, арестовав младенца-императора Ивана VI Антоновича и его родителей — принца Антона Ульриха Брауншвейгского и Анну Леопольдовну. Переворот этот не был ни для кого неожиданностью — слухи о нем расходились по столице и стали достоянием правительства.
Елизавета, дочь Петра I и бывшей лифляндской крестьянки Марты Скав-ронской (после перехода в православие Екатерины Алексеевны), родилась 18 декабря 1709 года. Брачные отношения Петра I и Екатерины в момент рождения Елизаветы еще не были официально оформлены, что впоследствии повлияло на судьбу Елизаветы.
В августе 1721 года Петр I принял императорский титул, после чего Анна и Елизавета стали именоваться «цесаревнами». Этот титул отделял детей императора от других членов дома Романовых. Петр, сын казненного царевича Алексея, назывался великим князем, а племянница Анна Иоанновна царевной.
После неожиданной смерти Петра II в 1730 году Елизавета оказалась законной наследницей престола, поскольку ее сестра Анна отреклась за себя и своих потомков от прав на российскую корону. Однако Верховный тайный совет, признав Елизавету незаконнорожденной, отказал ей в правах на престол, решив «пригласить на царство» Анну Иоанновну.
После смерти этой правительницы в 1740 году трон наследовал ее двухмесячный внучатый племянник Иван Антонович. В результате заговора фельдмаршала Миниха реальная власть перешла к Анне Леопольдовне, племяннице Анны Ивановны и матери Ивана Антоновича. Новая правительница относилась к Елизавете с симпатией, но та вряд ли платила ей взаимностью. Вероятно, мысль о вступлении на престол уже не покидала цесаревну, которая, по замечанию английского посла, была уже в то время «очень популярна и сама по себе, и в качестве дочери Петра Первого, память которого становилась все дороже и дороже русскому народу».
Государственный переворот Елизаветы Петровны имел важную особенность: как никогда раньше, в нем было заметно участие иностранных держав.
Прибывший в Петербург в декабре 1739 года французский посол Иоахим Жан Тротти маркиз де ла- Шетарди имел секретную инструкцию, в которой ему предписывалось разыскивать тайных сторонников Елизаветы. В Версале надеялись путем переворота изменить внешнеполитическую ориентацию России, находившейся в союзе с враждебными Франции Англией и Австрией. Дипломат имел конкретное задание: разрушить русско-австрийский союз 1726 года. Добиться этого можно было лишь путем смены проавстрийского правительства Анны Леопольдовны.
Ту же цель ставил перед собой и шведский посланник Эрик Матиас Ноль-кен. В Стокгольме, где были очень сильны реваншистские настроения, надеялись, что при ослаблении власти в России и при первом волнении в Петербурге можно добиться пересмотра Ниш-тадтского мира 1721 года и возвращения Швеции Восточной Прибалтики.
Нолькен и Шетарди начали искать те силы, которые были бы в состоянии свергнуть правительство Анны Леопольдовны. И вот осенью 1740 года Нолькен предложил Елизавете простой и ясный план: цесаревна подписывает обращение-обязательство к шведскому королю с просьбой помочь ей взойти на престол, король начинает войну против России, наступает на Петербург и тем самым облегчает переворот в пользу Елизаветы. Для исполнения плана он дает ей сто тысяч экю, а она обещает, в случае успеха предприятия, удовлетворить все территориальные претензии Швеции.
Цесаревна просила выдать ей деньги, в которых она очень нуждалась, Нолькен же настаивал на обратном варианте — сначала письменное обязательство, а потом деньги.
Блистательный и высокомерный, французский посланник маркиз де ла-Шетарди также вел долгие переговоры с цесаревной и ее доверенным лицом лейб-медиком Лестоком в надежде использовать внутреннюю борьбу в России на пользу Франции и ее союзнице Швеции. Он передал Елизавете скромную сумму в две тысячи дукатов. Сумма была незначительна, но все же несколько облегчила финансовые трудности цесаревны.
В тайных переговорах с иностранными дипломатами Елизавета соглашалась принять помощь Швеции, но все попытки Нолькена и Шетарди получить подписанный ею документ с гарантией территориальных уступок не увенчались успехом. П.И. Панин отмечал впоследствии, что «Елисавета не согласилась дать письменного обещания, отзываясь, что крайне опасно излагать на бумаге столь важную тайну, и настояла, дабы во всем положились на слово ее. Последствия показали, что Елисавета Петровна перехитрила лукавого француза и ослепила шведов».
В Стокгольме решили действовать, не дожидаясь от Нолькена подписанных цесаревной бумаг. В июле 1741 года Швеция начала войну против России в Финляндии, указав в качестве одной из ее причин «устранение царевны Елизаветы и герцога Голштинского (сына Анны Петровны) от русского престола и власть, которую иностранцы захватили над русской нацией» В планы шведской правящей верхушки входило отторжение Петербурга и завоевание северных земель России вплоть до Архангельска. Но этим планам не суждено было осуществиться: 23 августа 1741 года Швеция потерпела сокрушительное поражение под Вильманстрандом.
В период тяжелого для народа царствования Анны Иоанновны широкие слои русского общества утвердились во мнении, что все беды происходят от захвата власти «иноземцами». Но если сама императрица была русской, то полунемка Анна Леопольдовна со своим супругом принцем Антоном Ульри- хом Брауншвейгским являлись в глазах народа иностранцами, несправедливо правящими Россией от имени младенца-императора. Массовые симпатии оказались на стороне Елизаветы, «русской сердцем и по обычаям».
Центром движения в пользу дочери Петра I стали казармы гвардейского Преображенского полка. Немало потрудилась для завоевания симпатий гвардейцев и сама цесаревна Она часто проводила время в казармах «без этикета и церемоний», одаривала гвардейцев деньгами и крестила их детей. Солдаты не называли ее иначе, как «матушка».
В 1737 году правительство Анны Иоанновны казнило прапорщика Преображенского полка А. Барятинского за намерение поднять «человек с триста друзей» ради Елизаветы. В 1740 году гвардейцы, арестовывавшие Бирона, судя по признаниям Миниха, ожидали, что власть перейдет именно к Елизавете. Для них дочь Петра превратилась в символ национальной государственности, противопоставляемой засилью «немцев».
Гвардия настроилась на решительные действия. В июне 1741 года несколько гвардейцев встретили Елизавету в Летнем саду и сказали ей: «Матушка, мы все готовы и только Ждем твоих приказаний». В ответ они услышали: «Разойдитесь, ведите себя смирно: минута действовать еще не наступила. Я вас велю предупредить».
Нити заговора не распространялись в сердце высшего общества, и круг сторонников Елизаветы ограничивался в основном «кавалерами» ее двора. В подготовке переворота участвовали И.Г. Лесток, Разумовские, а также братья А.И. и П.И. Шуваловы и М.И. Воронцов. Руководителями заговора являлись Лесток и сама Елизавета.
