— Смирно! — сказала она спокойным голосом.
Рот уставился на нее, щуря глаза, пытаясь разобрать, кто перед ним. Внезапно его лицо перекосило от страха.
— Адмирал! — взвизгнул он.
— Ручаюсь, что у тебя болит нога. — Станнер затарахтел, и Рот безвольно повалился назад. — Теперь не болит, — подытожила она.
Еще миг она оставалась рядом с бесчувственным телом Рта — наклонилась и внимательно ощупала рукой его сломанное колено. На ее спину теперь падал рассеянный свет голограммы. Его было достаточно, чтобы различить, что она действительно одета в серую форму адмирала.
В создавшихся обстоятельствах мне не доставило огромного удовольствия созерцание очередного флотского вонючего дерьма.
Не потревожив ногу Рта, адмирал слегка переместила его тело, уложив в положение оказания первой помощи — наиболее безопасное для лежащего без сознания, гарантировавшее пострадавшему, что он не задохнется от рвоты. Потом она засунула оружие в набедренную кобуру, подошла ко мне и присела. Рукой мягко отвела со лба прядь волос.
Она была молода для адмирала. Ясные зеленые глаза, очень живые. И правая половина ее лица была затенена винного цвета родимым пятном.
— Привет, — поздоровалась она, — я Фестина Рамос. Прости, что не смогла прибыть сюда раньше.
6
ГОВНЮКИ
Фестина Рамос… знакомое имя, благодаря тринадцатилетнему сыну Энджи Нату. Нат, сохрани его Господь, был беззаветно влюблен во внеземной флот — этакая мания, которая захватывает некоторых детей, при том, что до всего остального им абсолютно нет никакого дела. Восхищаются схемами и чертежами межзвездных кораблей так, как нормальные мальчишки тащились бы от бодиарта. Пишут письма действующим и уволенным в запас флотским по всей Технократии. Подписываются на «Военно-морскую газету» и ведут собственную базу данных капитанов, прибытия судов в порты и прочее, и прочее…
Так что… да, я слышала о Фестине Рамос. Ad infinitum. До бесконечности. Вплоть до позапрошлого года она была разведчиком первого класса, после чего внезапно и без видимых причин одним махом стала адмиралом-лейтенантом… сие звание вызывало у Ната приступы ломки голоса (бас — сопрано, бас — сопрано), потому что это был явный кретинизм. (Это безумие, мама Фэй! Низший ранг среди адмиралов — это контр-адмирал. Так было абсолютно всегда! Они не могут просто так с бухты-барахты выдумывать звания!)
Но в Адмиралтействе смогли. И выдумали. После чего новенький с иголочки адмирал-лейтенант Рамос была назначена председателем совета, исследовавшего вопросы реструктуризации разведывательных практик. Журналисты впали в неистовство, прямо рвали и метали, будучи убеждены, что за продвижением Рамос по службе стоит какой-то аппетитнейший скандал, но ажиотаж все же со скрежетом стих, когда начались слушания совета. Это был первый шанс для прессы увидеть Рамос вживую… и она выглядела как разведчик. И помещение для слушаний было наполнено людьми, ожидающими дачи свидетельских показаний, и они все тоже выглядели как разведчики.
Ассорти из нефотогеничных физических особенностей, которых никогда не увидишь в господствующих мирах Технократии. Именно такие особенности делали этих людей расходным материалом, пригодным для службы в разведке… и заставляли редакторов новостей вопить: «Выключите камеры! Немедленно гасите их!»
С тех самых пор Фестина Рамос перестала быть «положительно интересной для публики». Как минимум для господствующих заплывших жиром мозгов, которым подавай приятные отлакированные новости, а не реальность — настолько настоящую, что она даже может кого-то огорчить.
Лично я ничего столь ужасного не увидела в лице Рамос, склонившейся надо мной в полутемной комнате. Да, конечно, у нее было это родимое пятно. Ну и что? Люди на Дэмоте никогда не отнеслись бы к этому с такой брезгливостью. Насколько я знала, наша планета никогда не выживала никого на службу в разведку: во-первых, у нас не настолько кишка была тонка, чтобы изгонять отличных от нас, а во-вторых, потому, что ни в коем случае «Неусыпное око» не позволило бы государственным больницам отказать кому- либо в косметической операции для исправления дефекта. Не то чтобы я думала, что у Рамос
— Ты себя нормально чувствуешь? — спросила она.
— Конечно.
Это прозвучало бы более убедительно, кабы я могла двигать губами, челюстью и языком, но все это оставалось одеревеневшим после выстрела станнера. Слово выговорилось не столько как «прилично», сколько как «фр-р-р».
— Будем считать, что это был утвердительный ответ, — кивнула Рамос. — Следующий вопрос: ты — Фэй Смоллвуд? Потому что, если ты какая-нибудь преступница или чужак-шпион, а я только что подстрелила двоих человек, арестовавших тебя на законных основаниях… ну, мне тогда надо бы покраснеть.
Могу поручиться, она часто говорила именно так. Преимущественно. Спешила посмеяться над собой, пока остальные не станут подшучивать. Я пропустила это мимо ушей и просто сказала: «Я Фэй». Слова выговорились не так отчетливо, и получилось «я эй», но Рамос поняла.
— Рада, что нашла тебя, — продолжала она. — Полиция искала тебя повсюду. Они обрадуются, что ты нашлась. — Она потрепала меня по щеке теплой рукой. — Подожди секунду.
Осторожно опустив мою голову на пол, она придвинулась к бесчувственному Бицепсу. Ей потребовалось немного времени, чтобы проверить его дыхание и пульс, а потом переместить неподвижное тело в безопасное положение. После недолгого раздумья она не без труда вытащила из его скрюченных пальцев станнер и засунула оружие себе за пояс.
— Станнеры — оружие разведчиков, — пояснила она, снова поворачиваясь ко мне. — Противно видеть его в руках этих говнюков. — Она помолчала, потом мягко улыбнулась. — Говнюк — это специальный термин, по крайней мере, я пытаюсь сделать его таковым. Сокращение от дипломата. Официально эти господа служат в Дипломатическом корпусе флота… что, в общем-то, по сути, есть прикрытие для группы махинаторов из Высшего совета.
Она снова опустилась на колени подле меня.
— Как ты сейчас себя чувствуешь?
Я попыталась ответить: «Классно». Не вышло, но хотя бы горло издало какой-то звук.
— Не волнуйся, — сказала мне Рамос. — Тебе досталась малая доза. Еще десять минут, и снова сможешь ломать чужие колени.
Подхватив меня руками под мышки, она подтянула меня кверху и закинула мое вяло-неуклюжее тело себе на плечо. Ее сила впечатлила меня — гравитация Дэмота, может, и облегчает дело, но я-то знаю, сколько вешу. Рамос была почти на целую голову ниже, но она подхватила меня как рюкзак и пошла к двери.
— Прости, что не могу дождаться, пока ты придешь в себя, — сказала она низким от напряжения голосом, — но я не знаю, нет ли поблизости еще говнюков. Лучше, чтобы нас не застали в этом районе. — Высоко поднимая ноги, она переступила через тело Бицепса. — Я не знаю, что сделают эти ублюдки, если схватят нас, конечно, они семь раз отмерят, прежде чем связываться с адмиралом, хотя бы и лейтенантом невеликой важности, но пока что эта команда не проявляла особой щепетильности. Когда-нибудь попробую
