Терновый куст

Терпением не возгордиться
Томлюсь над родником сухим:
Сорваться — только утолиться.
Так невесома, чтобы мной,
Нелегковесной, не прельститься
Мне узелок нести одной:
Сорваться — только разлучиться.

^{16 июня 1995}

Другая

Случайные, нелепые слова
Лепечутся вошедшими в немилость:
Топор. Приговоренной, голова
Должна была скатиться.
И скатилась. Но я-то до сих пор еще жива?
Предсказанное впрок — осуществилось
А я-то до сих пор еще жива!
Так дышится теперь, как отжила
Та женщина, терзаемая мною
Печальна, беззащитна и мила… —
Земная ты, и я тебя не стою
Твой взгляд уже теряют зеркала,
А я не пожалею, не прикрою
Кусками ткани мертвого стекла.
Лукавить не посмею — не со зла
Не прячу — потому, что замечаю,
Что снова разбиваюсь пополам,
И в новом отраженьи оживает
Бесстрашна, горделива и светла
Другая. Я почти ее не знаю,
И в новом отражении — светла.

^{18 июня 1995}

Дорожное

Лица не помню: разные черты,
Как близишься, на свете проступают.
Я вижу новый сон — в беспамятстве, как ты,
И каждый предыдущий забываю.

Избавленной от прошлого вполне
Мерещится при соприкосновеньи:
Две тени в пустоте, в дорожном полусне
Нездешнее бездомное мгновенье.

Тогда иду, не ведая пути,
Попутчика в лицо не узнавая,
И новые слова хочу произнести,
Но каждое до времени растает.

Напомнишь ли: предчувствием беды
Еще вчера мне виделось сближенье?
Но ты забыл мои вчерашние черты,
Насмешливостью пряча удивленье.

^{21–22 июля 1995}

* * *

Из сна в другой — а снится, что проснулся,
Запутались волокна тонкой пряжи,
Забылся, заблудился, не вернулся
Твой ангел ничего тебе не скажет.

Урывки сна — растерзанные клочья,
Бессонница: на лбу и пальцах сажа…
Ты можешь спать спокойно этой ночью
Твой ангел ничего тебе не скажет.

Держите чутко ушки на макушке: