Тейт объяснил Джеймисону, что Пешкин — агент КГБ.
— Неужели? Может быть, у него там спрятан пистолет, — усмехнулся молодой врач. — Если это так, пусть поостережётся. У нас здесь три морских пехотинца.
— Морские пехотинцы? Зачем?
— Забыл сказать вам. Какой-то репортёр узнал, что у нас в больнице русский моряк и попытался обманным путём пробраться сюда. Его остановила медсестра. Об этом узнал адмирал Блэкборн и пришёл в такую ярость, что приказал изолировать весь этаж. Неужели тут какая-то тайна, сэр?
— Представления не имею, но этим распоряжаемся не мы. Что ты думаешь об этом Пешкине?
— Не знаю. Мне ещё не приходилось встречаться с русскими. Они редко улыбаются и так внимательно следят за пациентом, словно боятся, что мы намереваемся похитить его.
— Или, скорее, опасаются, что он скажет что-то, не предназначенное для наших ушей? — задумчиво произнёс Тейт. — У тебя не возникло впечатления, будто им не хочется, чтобы он выздоровел? Я имею в виду, что они хотели бы скрыть от нас, с какой подлодки он спасся?
Джеймисон на мгновение задумался.
— Нет. Русские из всего делают секреты, правда? Как бы то ни было, Смирнов ведь проговорился.
— Ладно. Иди поспи, Джейми.
— Слушаюсь, капитан. — Джеймисон направился в сторону комнаты отдыха.
Когда мы спросили их о подлодке, подумал Тейт, то имели в виду атомная она или нет. А может, они решили, что нас интересует, ударная это лодка или ракетоносец? Тогда всё становится ясно, правда? Да, конечно. Советский подводный ракетоносец у нашего побережья, и такая лихорадочная активность русского флота в Северной Атлантике. Во время Рождества. Боже мой! Если бы они собирались сделать это, то сделали бы прямо сейчас, верно? Из палаты вышла медсестра — она несла кровь, только что взятую у пациента, на анализ в лабораторию. Это делалось каждый час, и Пешкин на несколько минут оставался наедине с русским матросом.
Тейт повернул за угол и увидел в окно Пешкина, который сидел у края кровати, наблюдая за своим соотечественником, который так и не пришёл в сознание. На нём была зелёная одежда хирурга. Чтобы надевать её как можно быстрее, карманы на ней находились на обеих сторонах — внешней и внутренней, так что хирургу не приходилось проверять, надевает он одежду наизнанку или нет. И тут на глазах у Тейта Пешкин сунул руку в нижний карман и что-то оттуда достал.
— Боже милосердный! — Тейт рванулся вперёд и вбежал в палату. Удивление на лице Пешкина сменилось оцепенением, когда врач выбил из его рук сигарету и зажигалку, а затем уступило место ярости, после того как Тейт молниеносным рывком поднял русского дипломата со стула и отбросил в сторону двери. Американец был меньше ростом, но его действия были столь быстрыми и неожиданными, что ему удалось вышвырнуть Пешкина в коридор.
— Охрана! — крикнул Тейт.
— Что это значит? — возмутился Пешкин. Тейт крепко держал его. И тут же от вестибюля послышался топот бегущих ног.
— Что случилось, сэр? — Запыхавшийся капрал морской пехоты с кольтом 45-го калибра в правой руке резко остановился перед ними, поскользнувшись на кафельном полу.
— Этот человек только что пытался убить моего пациента!
— Что?! — Лицо русского дипломата побагровело.
— Капрал, отныне вы будете неотлучно дежурить у входа в палату. Если этот человек попытается войти туда, вы обязаны любым способом остановить его. Это понятно?
— Так точно, сэр! — Капрал посмотрел на Пешкина. — Прошу вас отойти от двери, сэр.
— Это возмутительно! — воскликнул русский дипломат.
— Сэр, прошу вас немедленно отойти от двери. — Капрал сунул пистолет в кобуру.
— Что здесь происходит? — послышался голос Иванова, у которого хватило выдержки говорить спокойно, хотя он был ещё почти в конце коридора.
— Доктор, вы хотите, чтобы ваш матрос выжил или нет? — спросил Тейт, стараясь взять себя в руки.
— Что… ну конечно, мы хотим, чтобы он выжил. Странный вопрос.
— Тогда почему товарищ Пешкин только что пытался убить его?
— Ничего подобного! — выкрикнул Пешкин.
— Так что же именно он сделал? — спросил Иванов. Прежде чем Тейт успел ответить, Пешкин быстро заговорил по-русски, затем перешёл на английский.
— Я достал сигарету, вот и все. У меня нет оружия. Я не собираюсь никого убивать. Я всего лишь хотел закурить.
— Повсюду на этом этаже на стенах надписи «Не курить», за исключением вестибюля, — вы что, читать не умеете? Вы находились в палате интенсивной терапии, где пациент подключён к чистому кислороду, где в воздухе повышенное содержание кислорода, где даже постельное бельё пропитано им, а вы собирались чиркнуть своим проклятым «Биком»! — Доктор редко прибегал к столь резким выражениям. — Да, конечно, вас тоже немного обожгло бы и всё выглядело бы как несчастный случай, но парень-то погиб бы! Мне известно, кто вы на самом деле, Пешкин, и не думаю, что вы настолько глупы, чтобы поднимать шум. Прочь с моего этажа!
Медсестра, наблюдавшая за происходящим, вошла в палату и вернулась с пачкой сигарет, двумя сигаретами, выпавшими из неё, и бутановой зажигалкой. На лице у неё было написано изумление.
Пешкин был пепельно-бледным.
— Доктор Тейт, уверяю вас, у меня не было такого намерения. Что случилось бы, если бы я закурил?
— Товарищ Пешкин, — медленно произнёс Иванов по-английски, — произошёл бы взрыв и пожар. Открытый огонь рядом с кислородом смертельно опасен.
— Боже мой! — Пешкин наконец понял, что мог натворить. Он ждал, когда уйдёт сестра, — медицинский персонал запрещает курить, когда бы вы их не спросили. Пешкин не имел представления о правилах поведения в больницах и, будучи агентом КГБ, привык поступать так, как ему заблагорассудится. Он заговорил с Ивановым по-русски. Советский врач слушал его, как слушает отец ребёнка, разбившего стакан, и что-то резко сказал в ответ.
К этому времени Тейт немного успокоился. Возможно, я и переборщил, подумал он, — начать с того, что всякий курильщик — уже заведомый идиот.
— Доктор Тейт, — произнёс наконец Пешкин, — клянусь, я не имел представления об опасности курения рядом с кислородом. Наверно, я вёл себя по-дурацки.
— Сестра, — Тейт повернулся к девушке, — начиная с этого момента мы ни на секунду, повторяю, — ни на секунду, не должны оставлять этого пациента без постоянного наблюдения. Для того чтобы отнести кровь на анализ в лабораторию или сделать что-нибудь ещё, вызывайте санитара. А если вам понадобится выйти в туалет, пусть вас сменят на это время.
— Хорошо, доктор.
— И больше никаких фокусов, господин Пешкин. Стоит вам ещё раз нарушить правила, я удалю вас отсюда. Вы поняли меня?
— Всё будет так, как вы сказали, доктор, и позвольте мне ещё раз извиниться перед вами.
— А вы останетесь здесь, — приказал Тейт морскому пехотинцу и пошёл прочь, сердито качая головой. Он был зол на русского, смущён собственным поведением, ему хотелось снова оказаться в Бетесде, там, где он привык работать, и он был недоволен тем, что даже ругаться не умеет как следует. Тейт спустился на первый этаж и потратил пять минут на поиски офицера разведки, прилетевшего сюда вместе с ним. В конце концов он нашёл его в игровой комнате, где тот коротал время за компьютерными играми. Они прошли в пустой кабинет администратора госпиталя.
— Вы действительно думаете, что он пытался убить парня? — изумлённо спросил капитан.
— А что я должен думать, по-вашему? — резко бросил Тейт. — Как вы сами считаете?
— Мне кажется, он просто сделал глупость. Им нужен этот матрос живым — нет, сначала они хотят поговорить с ним — больше чем вам.
