— Мне понравились девушки, — тихо проговорил он.
— Что? — спросил Ламарк. Он выпил не меньше шести коктейлей, и его печень плохо справлялась со своими обязанностями. Впрочем, это не помешало ему взглянуть в грязное зеркало, восхищаясь собственным отражением.
— Те, что подходили к вам. — Келли заговорил еще тише. — Они ведь, э-э, работают на вас, верно?
— Да, можно сказать, что работают, приятель. — Ламарк достал черную пластмассовую гребенку и поправил прическу. — А почему вы спрашиваете?
— Мне понадобятся несколько, — смущенно ответил Келли.
— Несколько? Вы полагаете, — что справитесь, дружище? — Ламарк лукаво ухмыльнулся.
— Со мной в город приехали приятели. У одного день рождения, вот...
— Вечеринка, — весело заметил сутенер.
— Совершенно верно. — Келли попытался выглядеть сконфуженным, но показался просто неуклюжим. Ошибка сыграла ему на руку.
— Тогда почему бы вам так и не сказать? Сколько девушек вам понадобится, сэр?
— Три, а может быть, четыре. Поговорим об этом снаружи? Мне хотелось бы подышать свежим воздухом.
— Конечно. Вот только вымою руки, идет?
— Буду ждать у входа.
Улица была тихой. Каким бы веселым городом ни был Новый Орлеан, сегодня все-таки середина недели, и тротуары, хотя и не пустые, не выглядели переполненными. Келли ждал, глядя в сторону от входа в бар, пока не почувствовал на плече дружескую руку.
— Из-за этого не стоит смущаться. Всем нам нравится немного поразвлечься, особенно когда дом далеко отсюда, не так ли?
— Я заплачу хорошие деньги, — пообещал Келли, застенчиво улыбнувшись.
Ламарк усмехнулся, как и полагается умудренному опытом человеку, стараясь, чтобы этот деревенский простофиля почувствовал себя непринужденно.
— Это уж непременно, мои девушки стоят дорого. Может быть, вам надо еще что-нибудь?
Келли кашлянул и сделал несколько шагов вперед, увлекая за собой Ламарка. Тот действительно, пошел рядом.
— Пожалуй, что-нибудь, ну, чтобы получше повеселиться, а?
— И об этом я позабочусь, — заверил его Ламарк, когда они приблизились к узкому проходу между домами.
— Мне кажется, мы уже встречались, пару лет назад. Я помню девушку, ее звали... Пэм? Да, Пэм. Стройная, рыжеватые волосы.
— О да, с ней можно было позабавиться. Ее больше нет у меня, — не задумываясь, ответил Ламарк. — Но мои нынешние девушки ничуть не хуже. Я обслуживаю и тех, кому нравятся молоденькие, только приехавшие...
— Не сомневаюсь. — Келли протянул руку за спину. — Все они принимают — я имею в виду, все они пользуются тем, что делает их...
— Счастливыми, приятель. Вот потому они и готовы повеселиться в любое время. Им полагается относиться к этому должным образом. — Ламарк остановился у прохода и посмотрел по сторонам, беспокоясь, возможно, не появятся ли полицейские. Это вполне устраивало Келли. За спиной Ламарка, куда он не удосужился посмотреть, открывался темный, едва освещенный сквозной проход между глухими кирпичными стенами, где кроме бродячих кошек никого не было. — Ну-ка прикинем. Четыре девушки на весь оставшийся вечер и, скажем, что-нибудь, чтобы подогреть вечеринку.., пятисот долларов хватит. Мои девушки стоят денег, зато вы получите...
— Обе руки — чтобы я их видел! — приказал Келли, и автоматический «кольт» замер в двенадцати дюймах от груди Ламарка. Первой реакцией сутенера было возмущение:
— Приятель, глупо с твоей стороны... Голос Келли звучал по-деловому:
— Спорить с пистолетом еще глупей, приятель. Повернись и марш вон в тот проход. Тебе, может, даже удастся вернуться в бар за стаканом виски на дорогу.
— Тебе что, очень нужны деньги, решиться на такое... — Сутенер пытался вложить в свои слова угрозу.
— Ты готов умереть за свои деньги? — рассудительно спросил Келли.
Ламарк подумал о своих шансах и повернулся, направляясь в темноту.
— Стой, — скомандовал Келли, когда они прошли ярдов пятьдесят, по-прежнему скрытые густой тенью прохода. Левой рукой он схватил сутенера за горло и прижал к кирпичной стене. Взгляд его скользнул по проходу — в одну и другую сторону. Келли прислушался к звукам, не похожим на шум транспорта, — откуда- то доносилась музыка. Пока здесь все было тихо и безопасно. — Дай мне свой пистолет — только очень медленно и осторожно.
— У меня нет... — Щелчок взведенного курка удивительно громко прозвучал в тишине над самым ухом Ламарка.
— Ты считаешь меня идиотом?
— Ну хорошо, хорошо. — Сутенер начинал терять самообладание. — Давай не будем нервничать. Это всего лишь деньги.
— Вот это разумно, — одобрительно отозвался Келли. В руке Ламарка появился маленький пистолет. Келли сунул указательный палец внутрь спусковой скобы. Незачем оставлять на оружии отпечатки. Он и так рисковал, и, несмотря на всю осторожность, проявленную им до настоящего момента, опасность стала внезапно большой и реальной. Пистолет поместился в кармане его пиджака.
— А теперь посмотрим на деньги.
— Вот они, приятель. — Самообладание совсем покинуло Ламарка. Это было и хорошо и плохо. Хорошо — потому что Келли получал удовлетворение от такого зрелища, а плохо — по той причине, что панически перепуганный человек может сделать какую-нибудь глупость. Вместо того чтобы расслабиться, Келли почувствовал еще большее напряжение.
— Спасибо, мистер Ламарк, — вежливо произнес он, чтобы успокоить сутенера.
И тут Ламарк шевельнулся, его голова повернулась на несколько дюймов — сознание наконец пробилось сквозь туман выпитых за вечер шести коктейлей.
— Одну минуту — ты сказал, что знаком с Пэм.
— Сказал.
— Но почему... — Он повернулся еще, чтобы увидеть лицо, скрытое темнотой, только глаза мерцали отражавшимся от их влажной поверхности светом. Все остальное казалось лишь бледным овалом.
— Ты — один из тех, кто разрушил ее жизнь. Ламарк издал возглас возмущения:
— Но послушай, приятель, она пришла ко мне сама!
— И ты тут же начал давать ей таблетки, чтобы она лучше развлекала клиентов, так ведь? — казалось, что голос принадлежит призраку. Он уже не помнил, как выглядит этот мужчина.
— Это бизнес, ведь тебе самому она доставила удовольствие в постели, правда?
— Да, она была именно такой.
— Мне следовало бы лучше присматривать за ней, и тогда ты мог бы снова взять ее вместо.., ты сказал — была?
— Она умерла, — кивнул Келли, опуская руку в карман. — Кто-то убил ее.
— Ну и что? Ведь это сделал не я! — Ламарку казалось, что перед ним последнее испытание, основанное на правилах, которых он не понимал, — он не представлял его цели.
— Да, я знаю, — согласился Келли, навинчивая глушитель на ствол пистолета. Каким-то образом Ламарк увидел это — видно, глаза его уже привыкли к темноте. Голос его превратился в хриплый стон:
— Тогда зачем ты делаешь это? — Он был слишком озадачен, чтобы кричать, просто парализован происшедшим за последние несколько минут внезапным переходом его жизни из привычной атмосферы бара к ее завершению — всего в сорока футах, перед глухой кирпичной стеной — и он не мог найти ответа. Почему-то это казалось ему важнее попытки спастись. Впрочем, он понимал всю ее бесполезность.
