него тонковата».
— Так как нам теперь быть с тобой, Дэннис?
Сердце Кули забилось с усиленной частотой, однако голос его был исполнен решимости:
— Я хочу участвовать в следующей операции.
— Что? — удивился О'Доннелл, поворачиваясь к нему.
— Эти ебаные британцы!.. Они, Кевин, охотятся за мной!
— Но это требует мастерства. И — дело рискованное…
— Я говорю серьёзно, — настаивал Кули.
«Лишний человек нам не помешает…» — подумал О'Доннелл. Он уже принял решение:
— Тогда приступайте к тренировкам прямо сегодня же.
— А что я должен делать?
О'Доннелл объяснил.
— Похоже, доктор Райан, ваше предположение подтверждается, — сказал на следующий день сослуживец Райана. — Гляньте-ка на этот снимок.
Возле одного из строений стоял маленький человечек — лысина его ярко сияла на солнце. Это был лагерь номер 18.
— Отлично, — заметил Кэнтор. — Наши британские друзья хоть на этом выиграли. Спасибо, — поблагодарил он эксперта.
— Когда операция? — спросил Райан, после того как за экспертом закрылась дверь.
— Послезавтра, рано утром. По нашему времени, это в восемь вечера.
— Смогу я наблюдать за её ходом?
— Может быть.
— Это тайна, которую трудно держать в секрете, — сказал Джек.
— Так оно почти со всеми настоящими тайнами, — согласился Марти. — Но…
— Да, я знаю, — сказал Джек, заперев ящик с папками и надевая пиджак. Скажите адмиралу, что я его должник.
По дороге домой Райан все пытался представить, как будут развиваться события. Он поймал себя на том, что предвкушает этот момент, как… наступления Рождества? Нет, это сравнение не годилось. Он раздумывал о том, что чувствовал его отец в канун ареста преступника, за которым долго охотился. Он его об этом никогда не спрашивал. Уже на подъезде к дому Райан приказал себе выбросить все это из головы, как это и положено было по инструкциям — забыть обо всём, что он видел и слышал в Лэнгли.
Возле котлована для бассейна стояла какая-то машина. Он пригляделся — у неё был дипломатический номер. Райан вошёл в дом — там трое неизвестных разговаривали с его женой. Правда, один из них показался Джеку знакомым, но имени его он вспомнить не мог.
— Здравствуйте, доктор Райан. Я — Джеффри Беннет из британского посольства. Мы с вами встречались в…
— Да, да. Я помню. Чем мы можем быть полезны?
— Через несколько недель Их королевские высочества посетят с визитом Америку. Насколько я понимаю, вы в своё время предложили им своё гостеприимство, и они хотят знать, остаётся ли в силе ваше приглашение.
— Вы шутите?
— Они не шутят, Джек, — сказала Кэти. — И я уже сказала «Да».
— Конечно. Пожалуйста, передайте им, что мы сочтём за честь… Они останутся тут на ночь?
— Вероятнее всего, что нет. Они надеются посетить вас вечером.
— Чудесно. Когда?
— В пятницу, тридцатого июля.
— Договорились.
— Чудесно. Надеюсь, вы не будете возражать, если наши люди из службы безопасности — вместе с вашими, из секретной службы — побывают тут на следующей неделе?
— Мне надо быть для этого дома?
— Я ведь буду дома, Джек. Ты забыл, что я теперь в отпуске?
— О, да. Конечно, — сказал Беннет — Когда вы ждёте ребёнка?
— В первую неделю августа… Да, это может испортить наши планы — с опозданием сообразила Кэти.
— Если случится что-то непредвиденное, можете быть уверены, что Их высочества поймут это. И ещё одно. Это — частный визит, он не предназначен для общественного внимания. Мы просим вас держать это в полной тайне.
— Конечно. Я понимаю, — сказал Райан.
— Если они будут обедать у нас, есть ли нечто такое, что не следует подавать к столу? — спросила Кэти.
— Что вы имеет в виду? — спросил Беннет.
— Ну, знаете, у некоторых людей, например, аллергия к рыбе.
— А, понятно. Нет, вроде ничего такого нет.
— О'кей, значит — обычный обед семьи Райанов. — Но… э-э-э…
— В чём дело? — спросил Беннет.
— Но у нас приглашены гости на этот день.
— Да, — кивнула Кэти. — Робби и Сисси.
— Это нельзя отменить?
— Нет, это прощальный вечер. Робби — лётчик-истребитель. Мы с ним вместе преподавали в Академии. А сейчас он возвращается во флот. Он морской лётчик. Как они на это смотрят?
— Доктор Райан, Его высочества…
— Его высочество — отличный парень, И Робби — тоже. Он мой друг. Я не могу сказать ему, что, мол, не приходи. И уверяю вас, что Его высочеству он понравится. Он ведь тоже летал на истребителях, не так ли?
— Да, но…
— Вы помните тот вечер в больнице? Без Робби я бы, возможно, не перенёс всего этого. Послушайте, он — лейтенант ВМС США, он летает на истребителе, который стоит сорок миллионов долларов. С точки зрения службы безопасности, он вне подозрений. Его жена — пианистка, — частил Райан, видя, что его доводы не убеждают Беннета. — Мистер Беннет, проверьте Робби по своим каналам и спросите Его высочество, не возражает ли он.
— А если он будет возражать?
— Он не будет. Я же встречался с ним. Возможно, что он куда лучше, чем вы думаете.
«Не будет он возражать, дурак ты этакий… Это охрана будет возражать, а не он».
— Хорошо, — неожиданно сдался Беннет. — Я не могу требовать от вас отказа от дружбы. Я передам вашу просьбу Его высочеству. Но я всё же настаиваю, чтобы вы ничего не говорили мистеру Джексону.
— Даю слово, — сказал Джек, едва не расхохотавшись: он вообразил, какая физия будет у Робби в тот вечер. Вот тогда-то он с ним и посчитается за проигрыш в кендо.
— Схватки усиливаются, — сказал Джек.
В ожидании дня родов Кэти училась правильно дышать. Это было делом серьёзным, как бы смешно это ни выглядело со стороны. Кэти делала вдохи-выдохи, а Джек проверял число их по часам. — Схватки кончились. Глубокий, очищающий выдох. Я думаю, мы подадим стейки, печёный картофель, кукурузу и салат.
— Это слишком уж просто, — запротестовала Кэти.
— Тут везде, где они появятся, их будут пичкать этой французской ерундой. Кто-то ведь должен накормить их обычной американской едой. Я сделаю отличный стейк, а твой салат из шпината… Ты же славишься своими салатами!
— О'кей, — рассмеялась Кэти. — Но учти, что через несколько минут у плиты меня начнёт тошнить.
