Рассказы. Повести. 1898-1903

отношении Королева к своей пациентке, «а между тем, – восклицает критик, – иногда одно живое слово действует на больного современного человека – читай, измученного физически и нравственно – действительнее самых целебных лекарств, самых искусных в медицинском мире врачей» (стр. 66).

Некоторые особенности чеховской поэтики также вызвали критические замечания. Развитие действия в «Случае из практики» вызвало упрек И. Н. Игнатова в том, что рассказ фрагментарен, а конечные выводы Королева необоснованны, и читатель, таким образом, не может уловить связи между впечатлениями героя и его суждениями: «Нам кажется, что заключительные мысли доктора мало гармонируют с тем впечатлением, которое он вынес из своего путешествия. Где элементы, развитие которых может повести „к светлой и радостной жизни“, если только наблюдения его справедливы? Между посылками и заключениями существует какой-то пропуск, lacune, которую читатель не может заполнить сам ввиду отсутствия необходимых данных» (И-т. Новости литературы и журналистики. – «Русские ведомости», 1898, № 289, 19 декабря).

Гораздо резче истолковал это свойство чеховского рассказа упоминавшийся рецензент газеты «Московский листок»: «В сущности, это даже и не самостоятельный рассказ – это несколько случайно вырванных страничек из записной книжки писателя…»; «Непродуманность сюжета и небрежность формы отличает его от других работ Чехова».

Напротив, Богданович отнес эту кажущуюся «случайность» и «небрежность» за счет редкой способности Чехова в одном моменте разом осветить глубокие противоречия жизни: «Выхвачен из сложной картины жизни один яркий момент, в котором с особой силой проявляются противоречия, непримиримые ни с какой логикой, нелепые сами по себе и тем более тягостные. Такие моменты важны и поучительны всегда, и дорог художник, умеющий с поразительной живостью воспроизвести их» («Мир божий», 1899, № 2, отд. II, стр. 3).

Рассказ сразу же обратил на себя внимание переводчиков. 7 марта 1899 г. В. А. Чумиков, переводивший рассказы Чехова на немецкий язык, писал ему из Лейпцига: «Как живо и рельефно обрисована бедная девушка в „Случае из практики“; к ней идет эпиграф из чудного стихотворения Фофанова „Безумная“…» (ГБЛ).

А. В. Гурвич, переводчик из Николаева, обратился к Чехову за разрешением перевести рассказ «Случай из практики», в числе прочих, на еврейский язык (см. примечания к рассказу «О любви»).

При жизни Чехова рассказ переводился на чешский и сербскохорватский языки.

По делам службы

Впервые – «Книжки Недели», 1899, № 1, стр. 16–36. Подзаголовок: Рассказ. Подпись: Антон Чехов.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. IX, стр. 304–322.

Первая заметка, использованная в рассказе «По делам службы», сделана Чеховым в мае-июне 1891 г., когда он жил в Алексине (с 14 по 18 мая) или Богимове (с 18 мая по сентябрь): «[Прежде стрелялись] Теперь стреляются оттого, что жизнь надоела и проч., а прежде – казенные деньги растратил» (Зап. кн. I, стр. 10). Текст заметки почти совпадает со словами судебного следователя Лыжина (его разговор с доктором Старченко о «нервном веке» и неврастениках).

Вторая запись представляет собой набросок сюжета «По делам службы»: «Земец растратил и застрелился. Я со становым поехал вскрывать его. Приезжаем. Лежит на столе. Поздно. Отложили вскрытие до завтра. Становой уехал к соседу играть в карты, я лег спать. Дверь то открывалась, то закрывалась опять. Казалось, что мертвец ходит» (Зап. кн. I, стр. 41). Сделана она после множества заготовок к повести «Три года», в 1893 или в 1894 г., но не раньше апреля 1893 г. В рассказе, в отличие от этой заметки, нет конкретной причины самоубийства земского страхового агента, но, как и в начале первой записи, объяснение самоубийства – в неудовлетворенности жизнью (сотский о судьбе Лесницкого). Два первоначальных героя: доктор, от чьего лица идет речь в заметке, и становой – заменены судебным следователем, с точки зрения которого ведется повествование, и доктором. Уже здесь намечена сюжетная схема первой половины рассказа до возвращения доктора Старченко за Лыжиным.

Третья запись: «Глаза нехорошие, как у человека, который спал после обеда» (Зап. кн. I, стр. 48) относится тоже к 1893–1894 гг., но ко времени более позднему. Несколько видоизменившись, сравнение это связывается в рассказе с портретом самоубийцы-неврастеника Лесницкого.

И, наконец, еще одна заметка: «Русский суровый климат располагает к лежанью на печке, к небрежности в туалете» (Зап. кн. I, стр. 24) предназначалась для повести «Три года» и входила в журнальный текст главы X (см. т. IX Сочинений, стр. 378). В рассказе «По делам службы» о губительном влиянии суровой природы и длинных зим на характер и умственный рост русского человека говорит доктор Старченко в беседе с фон Тауницем.

Итак, все заготовки, использованные Чеховым в рассказе «По делам службы», сделаны были в 1891, 1893–1894 гг.; с ними перемежаются записи к повести «Три года», рассказам «Анна на шее», «Убийство», «Ариадна», «Дом с мезонином», «Мужики», законченным в 1894–1896 гг. и напечатанным в 1895–1897 гг. 15 января 1894 г. Чехов писал М. О. Меньшикову: «У меня скопилось много сюжетов для повестей и рассказов…». Они отодвинули на несколько лет сюжет о самоубийце, и он был реализован лишь в конце 1898 г.

В письме от 8 ноября 1898 г. сотрудник «Недели» Меньшиков предлагал Чехову дать что-нибудь в журнал: «Другой редактор <…> просил при случае напомнить Вам, что есть на свете журнал „Неделя“, который к Вам дружественнее всех изданий, какие существуют, и который может платить à la Маркс. Подписчики „Недели“, столько читающие в ней о Чехове и не видящие его воочию, могут подумать, что это какой-нибудь иностранный писатель» (ГБЛ). В письме от 15 ноября 1898 г. Чехов обещал Меньшикову выполнить его просьбу.

«По делам службы», позднее «Душечка» и «Новая дача» написаны в Ялте, на даче К. М. Иловайской «Омюр» (теперь ул. Кирова, д. 32). 14 ноября Чехов отослал в «Русскую мысль» рассказ «Случай из практики». «По делам службы» можно датировать временем от 15 до 26 ноября. 26 ноября Чехов отправил его Меньшикову с условием: «Рассказ еще не кончен в деталях, отделаю его в корректуре, теперь же сидеть над черновой рукописью не хотелось долго, нездоровится немножко, да и тороплюсь послать. Итак, пожалуйста, корректуру».

1 декабря Меньшиков горячо благодарил Чехова: «Гайдебуров в восхищении и пусть сам благодарит Вас как собственник журнала, но и я крепко Вам благодарен, и читатели наши, конечно. Я сегодня же по телефону просил передать Гайдебурову насчет корректуры <…> Завтра буду в Петербурге и послежу за спешной высылкой Вам корректуры» (ГБЛ).

До 9 декабря корректура еще не была доставлена в Ялту; в тот день в письме Чехов высказал свое опасение Меньшикову: «Из редакции „Недели“ ни слуху ни духу, и я уже начинаю побаиваться, что там в редакции не знают моего адреса и послали корректуру в Ниццу». Наверное, Чехов правил корректуру после 10 декабря, что видно из письма к нему Меньшикова от 15 декабря 1898 г.: «Корректурные листы Вы, вероятно, получили и успели уже прочитать их. Гайдебуров вчера тревожился тем, что они не идут» (ГБЛ).

2 февраля 1899 г. Чехов просил Меньшикова прислать ему в Ялту «Книжку Недели» с рассказом, или оттиск, или два оттиска рассказа «для составления „полного“ собрания сочинений», которое он, «по договору, должен представить Марксу в скорейшем времени».

Очевидно, в феврале 1899 г. рассказ и был передан А. Ф. Марксу для тома IX. В конце 1899, начале и августе 1900 гг. Чехов получал корректуры VIII и IX томов, «неизвестно для чего набранных»; об этом он уведомлял Маркса 9 августа 1900 г. (см. стр. 370). Но работа над томом IX началась летом 1901 г. Корректуру этого тома Чехов правил в начале октября и ноября 1901 г.: 3 октября А. Ф. Маркс в письме к Чехову выражал надежду, что ему уже доставлен набор тома IX (ГБЛ), а 8 октября из