займа и вскоре после покупки заложил его в конторе Юнкера. 1-го января сего года на этот билет пал выигрыш в 40000 руб. Кому нужно было радоваться? Цветочнице или г. С-ву? Думаю, что последнему… Вопрос решается просто, но с ним и до сих пор возятся, как с будильницким четырехсотрублевым ребусом, который, кстати сказать, не решили и в самой редакции «Будильника». Г. С-в обрадовался сорока тысячам, как сорок тысяч братьев, взятых вместе, но скоро лицо его приняло крайне грустное выражение. Цветочница, пронюхав, что на проданный ею билет пал выигрыш, отправилась к судебному следователю и взвела на г. С-ва небывальщину, якобы совершенную им при покупке билета. Билет признали спорным и наложили на него арест…
Баба сама себя высекла и пошла жаловаться… Баба может дурить, сколько ей угодно, на то она и баба, но при чем тут несчастный г. С-в? Дело об его билете тянется от января и до сегодня; оно заглохло и засохло… Если г. С-в в самом деле виноват, то на цугундер его! Если же он уголовщины не совершил, то к чему эта семимесячная проволочка? Что-то да не так… Цветочница подсылает теперь к г. С-ву разных особ с предложением окончить миром и отвязаться от нее при помощи известной суммы. Не подсылала ли она разных особ и еще куда-нибудь? Гм… Что-то да не так… Пока г. судебный следователь объяснит, в чем тут дело, не мешало бы занести эту судейскую белиберду в протокол. Будь я прокурор, я сделал бы это немедленно… Кунктаторство прилично полководцам, но никак не судейцам…
Е щ е о б а б е, гг. юристы. Действие происходило в одном из московских уездов. Некая П-ая, сотрудница одного петербургского журнала, взяла взаймы у казначея С-го монастыря 35 р. и не отдала их. Неотдачу свою она мотивировала перед судом тем, что монахи, по закону, не имеют права брать и давать векселя. Хороша литераторша! Монах, сделавший одолжение, остался с носом. Он по приказанию своего начальства прекратил иск.
Женский род от слова «жулик» будет, кажется, жулябия…
Москва, несмотря на свое охотнорядство, занялась в последнее время науками: археологией и антропологией. В Теплых рядах гроб выкопали. На Тверской в доме Толмачева выкопали целую Помпею… Это весьма и весьма приятно! Нет теперь в Москве ни одного дворника, который не разводил бы рацеи о черепах, гиероглифах, стиле и формациях. А про мясников и говорить нечего… Те на время забыли политику и глядят совершенными профессорами! Весьма приятно! «Лучше маленькая рыбка, - сказал какой-то мудрец, - чем большой черный таракан; лучше маленький деревянный дом, чем большая каменная болезнь». Лучше, по-моему, хоть самая маленькая антропология, чем охотнорядская политика; лучше самая маленькая археология, чем охотнорядская драка…
«5. 27 августа»
Вешайте носы на квинту, все страдающие хоть самой маленькой одышкой! Посыпайте пеплом ваши главы и рыдайте навзрыд, все коротконогие, слабобедрые и бедрослабые! Если у вас в паспорте не написано, что вы в состоянии пробежать без отдыха 15 - 20 верст в час, то лучше и не показывайтесь к нам в Москву. Осмеем и к охотнорядским Шопенгауэрам в науку отдадим.
Мы все скороходы. Кто у нас не скороход, того - фюйть! Г. Чичерин и в отставку подал потому, что пробежал в час только 8 верст. Будущему городскому голове будут поставлены в непременное условие здоровые легкие и крепкие бедра. Бегаем все без исключения… На Покровке бегают извозчики, на Красной площади купцы, на Болоте чиновники. Бегают актеры, писатели, классные дамы, Лазарик, г-жа Акимова, околоточные, Липскеров, мировые судьи… Кто пробежал больше всех, тому улыбаются даже дворники, а если вы обогнали иностранца, то в вас приветствуют отчаяннейшего патриота: вас венчают лавром, а иностранца по шапке… Центр и средоточие всех бегов находится в «Эрмитаже». Там ежедневно можно видеть следущую картину. По кругу в продолжение целого часа бежит, не останавливаясь, какой-нибудь иностранный человек, одетый в паяческие одежды с ямщицкими бубенчиками. За ним, высунув язык и тяжело дыша, бежит мелкой рысцой бледный, как сметана, какой-нибудь Никита или Сидор. Гремят вперемежку два оркестра. Публика свирепствует, как турок, заставший у себя в гареме постороннего наблюдателя. Если иностранец впереди, ему неистово шикают, если он сзади, ему тоже шикают; русский же в обоих случаях не перестает быть героем. Бегут, бегут… и конца нет их мученью! Наконец бьет звонок. Аплодисменты и браво. Г. Лентовский, которому, по-видимому, ужасно нравятся бега, всходит на эстраду, расправляет фалды своей крылатки и читает своим громким баритоном, от которого в таком восторге все наши дамы: «Сидор пробежал столько-то… Никита - столько-то». Следует раздача призов и манифестация. Недавно г. Лентовский выцарапал откуда-то иностранку и устроил женские бега. После этих бегов какой-то горе-писака написал в «Новостях дня» рассказ, который заканчивает следующим воззванием к победительнице: «Браво, бегунья земли русской!.. Она героиня, она Жанна д'Арк…» Жанну д'Арк знает, барабанщик этакий! Небось, писал свой рассказ и от умиления плакал…
Про Лентовского можно целую книгу написать. Это замечательный человек. Когда он умрет, ему непременно монумент поставят. Он и актер, и антрепренер, и многих орденов кавалер. Он играет, хлопочет, бегает по саду, нюхает подносимые ему фимиамы, читает «покорнейшие» стихи, стреляет в своем саду галок, превращает дерзких «в битое мясо» (его выраженьице!) и… все что хотите! Неугомонный человек пустился даже на издательство. На днях вышел в свет его альбом «Весна-красна». На 15 листах изображено известное аллегорическое шествие, давшее имя альбому, на 16-м же изображены стихи. Стихи хороши, но… бывают и лучше. Напечатаны стихи на отдельном листке и легко вынимаются из папки - sapienti sat!* Альбом в общем весьма недурен. Говорят, что он стряпался в Москве. Не верится, г. Лентовский! В Москве не состряпаешь такого альбома. Лубков сколько угодно может дать белокаменная, а порядочного издания она отродясь не давала. Альбом со всех сторон русский, но дело, надо полагать, не обошлось без вмешательства западных держав. Великолепная виньетка и таковые же рисунки подписаны некиим Ф. Шехтель. Кто сей? Знаю я всех московских художников, плохих и хороших, но про Ф. Шехтеля не слыхал. Держу пари на 5 руб. (кредитными бумажками), что он иностранец. Во всяком случае, хвалю. В заключение рекламы предлагаю г. Лентовскому прицепить к своей цепи новую брелоку, Аксиос!**
* умному достаточно! (лат.). ** Достоин! (греч.).
Наш театральный сезон можно поздравить с «первоначатием», как говорят университетские сторожа. В Русском театре уже начались спектакли. Только с началом и можно поздравить этот сезон, а больше ни с чем. Достопримечательностей и новинок в области театральной ровно никаких. Тот же вздыхающий, слезоточивый и вспыльчивый г. Иванов-Козельский, тот же бойкий и донельзя развязный г. Далматов… Будем по-прежнему глядеть лакомые кусочки В. Александрова, донельзя надоевшее «В царстве скуки» и другое прочее, тоже весьма надоевшее. Потянутся опять длинной чередою вечера за вечерами, действие за действием, рецензия за рецензией… Опять г. Корш поссорится с артистами, артисты с г. Коршем… Водка, душная курильная, давка у вешалок… Выйдешь из театра - на дворе грязь, холод, суровое небо, продрогшие извозчики. Изволь тут острить и игриво фельетонничать, когда предчувствуешь такую перспективу и убежден, что предчувствие сбудется!..
Достопримечательно, впрочем, одно обстоятельство: начало сезона встречено публикой и нашей прессой слишком холодно. В прошлом году по поводу этого начала гремели, трещали и во все барабаны барабанили, а теперь не слышно ни гласа, ни воздыхания. Молчат и зевают. Пишут о театре нехотя, точно
