— Папа!
— На то есть причины, — отчеканил Зак, стараясь держать себя в руках. — Это означает, Эдвард, что у нас разрешаются только два посетителя в день. Такие здесь правила. Кстати, эти правила непреложны и для других больниц. Элен только что перенесла операцию, ей необходим покой, Грэг и Эмили уже уходят.
— А сам-то ты что здесь делаешь? Я, слава Богу, умею считать до трех!
Так вот, ты — третий.
Зак лязгнул зубами. Едва сдерживаясь, он проскрипел:
— Я не посетитель. Я врач.
— А я отец!
— Не спорю. Но вести себя вы так и не научились.
— Слушай, ты…
— Хватит, дедушка, — натянутым голосом вдруг сказала Эмили. В эту минуту дед рванулся к Заку, но она решительно встала между ними. — Немедленно прекрати! — На ее щеках вспыхнули яркие пятна. — Как ты можешь! Мама плохо себя чувствует, а ты ведешь себя как испорченный ребенок…
— Эмили! — выдохнула Элен.
Гнев ее отца теперь был целиком направлен на внучку.
— Ах ты, паршивка! Как ты смеешь так со мной разговаривать? Мала еще поднимать на меня хвост.
И действительно, подумала Элен, как только Эмили посмела? Она с изумлением воззрилась на дочь, стрункой застывшую между двумя мужчинами. Кулаки ее были судорожно сжаты, тело подалось вперед. Элен смотрела на нее с ужасом и восхищением. Еще никто не осмеливался так говорить с ее властным отцом, кроме, пожалуй, Зака, а уж Эмили и подавно. Девочка всегда была с дедом мягка и уступчива.
— Как ты смеешь? — повторил старик со все нарастающей яростью. — О Боже! — Он с ненавистью посмотрел на Зака. — Всего несколько недель она провела в обществе твоего сыночка, но этого оказалось вполне достаточно! Она стала такой же грубой и невоспитанной, как и он. Похоже, это заразно.
— Это уж слишком! — Зак сжал кулаки. — Всему есть предел.
Эмили в негодовании топнула ногой.
— С чего ты взял, что Грэг груб и невоспитан?! — выкрикнула она.
— В этом нет ничего удивительного, у него есть с кого брать пример!
Видать, в отца пошел.
— Я буду очень рада, если он пошел в своего отца, — внезапно успокоившись, сказала Эмили. — С моей точки зрения, они оба просто великолепны. Лично мне они очень даже нравятся!
— А я тебе, значит, не нравлюсь, — усмехнулся ее дед.
Элен хотела вмешаться, немедленно прекратить эту ссору, но решила, что сейчас лучше ничего не говорить — слишком силен был накал страстей. Грэг тоже хранил молчание, лишь напряженно следил взглядом за спорящими. Глаза Эмили сверкали, как два огромных изумруда.
— Заметь, дед, я этого не говорила, ты сам был вынужден это признать!
Взгляд старика стал холоден как лед.
— Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления по своему адресу!
— Да? И зачем же ты пришел? — язвительно поинтересовалась Эмили, склонив голову набок. Сейчас ее волнение выдавали только руки, которые она то сжимала в кулаки, то снова разжимала. — Насколько я помню, ты даже не поздоровался с мамой, не говоря уж о том, чтобы спросить о ее здоровье.
Повернувшись к Элен, отец небрежно бросил:
— Я и без того вижу, что с ней все в порядке. — На лице его появилось явное отвращение. — Какой же ты была дурой, что вышла за Нильсона, Элен. А если ты позволишь Эмили выйти за его сына, будешь дурой вдвойне!
Элен пропустила его слова мимо ушей. Она задумчиво разглядывала дочку. Вот она какая, оказывается!
Эмили напряглась, но в ее глазах появилось сожаление.
— Мама вовсе не дура. Не хочу показаться грубой, дедушка, но это ты ведешь себя по-дурацки. Мне кажется, тебе невыносимо видеть, что кто-то вокруг тебя счастлив. Ты считаешь нужным немедленно вмешаться и все испортить. Это просто болезнь, дед! Это твое желание видеть страдание на лицах окружающих…
— Я не желаю больше выслушивать эти гадости. — Он гордо вскинул голову. Высокий, несгибаемый, он возвышался над ними. Кинув взгляд в сторону Элен, он процедил сквозь зубы: — С тобой, Элен, мы еще поговорим. Но только тогда, когда ты наконец придешь в чувство и запретишь этой своевольной девчонке выходить замуж. А теперь мне лучше удалиться.
Еще раз с ненавистью посмотрев на Зака, он повернулся на каблуках и вышел из палаты.
Элен с трудом сглотнула и постаралась расслабиться. До прихода отца она чувствовала усталость. Сейчас же по ней будто проехал трактор. Она была совершенно раздавлена неприятной сценой, разыгравшейся у нее на глазах.
Такой свою дочь она никогда не видела! Эмили росла очень спокойной, уравновешенной девочкой, даже так называемый переходный период прошел более или менее спокойно. Единственный раз она взбрыкнула, когда Элен сообщила ей, что она собирается развестись с Заком и им обеим надо вернуться под дедовскую крышу. Но даже тогда Эмили просто замкнулась в себе. Другого выхода не было, и Элен решила, что время залечит душевные раны дочери. Лишь вчера — только вчера! — узнав, что дочь по-прежнему бывает в «новой семье», она убедилась, что время никудышный лекарь. Прикрыв глаза, Элен стала размышлять, хорошо ли она знает свою дочь.
Ей даже в страшном сне не могло привидеться, что Эмили может быть такой упрямой, даже сварливой!
Над Элен склонился Зак, протягивая какую-то склянку.
— Выпей это, Элен. Тебе станет лучше.
— Ой, мамочка, прости меня, пожалуйста! — воскликнула Эмили, увидев разлившуюся по щекам матери бледность. — Я не хотела… он сам… Прости меня!
С этими словами она выпорхнула из палаты.
— До свидания, Элен, — вдруг подал голос Грэг. — Думаю, что ее сейчас не надо оставлять одну. — И он поспешил вслед за Эмили.
Элен быстро смежила веки, но потом снова открыла глаза. Нет, ей это не приснилось: перед ней стоял Зак, протягивая ей стакан с водой, чтобы запить лекарство.
Увидев, что она успокоилась и наконец-то открыла глаза, он присел на краешек кровати.
— «Ты рискуешь вызвать гнев старшей сестры, если она застанет тебя сидящим на постели!» — чуть перефразировала она его слова. Сколько времени прошло с тех пор? — мелькнуло в ее голове. Час? Два? Десять? Заметив, что Зак хочет встать, она покачала головой. — Нет, Зак, сиди. Тебя это не касается.
— Я в этом не уверен.
Элен нахмурилась.
— Зак, что здесь только что было? Ты что-нибудь понял? Все шло так хорошо, и вдруг… — Элен задумчиво покачала головой.
— И вдруг появился твой отец, — мягко сказал Зак, — и, как всегда, испортил всю музыку.
Она внимательно посмотрела на него.
— Ты что-то от меня скрываешь. — Кивком головы она как бы поставила точку под своим утверждением.
Нильсон словно надел на себя маску.
— Зак! — Элен попыталась его растормошить. — Ну скажи хоть что-нибудь! Я ведь не посторонний человек, в конце концов, я имею право знать. Он передернул плечами, встал и заходил по палате, явно что-то обдумывая.
— Элен, мне кажется, сейчас не самый лучший момент для выяснения отношений! — раздраженно сказал он наконец.
— Прошу тебя, я хочу знать правду.
