он не арестовал тебя снова и не отправил в тюрьму. Лейтенант сказал, будто располагает неопровержимыми доказательствами твоего участия в набегах сиу. Он хотел стать моим любовником, но, слава Богу, до этого дело не дошло. Я готова была на все, лишь бы он оставил тебя в покое.
— Может быть, тебе следовало все-таки остаться с ним?
Ханна испуганно взглянула на него. Это был не тот человек, которого она знала прежде! У этого мужчины, казалось, не было ни сердца, ни души.
— Ты единственный, кто мне нужен, и теперь мы можем быть вместе!
Она коснулась ладонью его груди, почувствовала, как перекатываются мускулы, уловила тепло и силу мощного тела, и ей мучительно захотелось вновь испытать глубину страсти.
Райдер затаил дыхание, отшатнувшись от ее прикосновения. Он закрыл глаза и застонал, чувствуя сильнейшее желание и в то же время понимая, что подвергается испытанию. Он потерял право обладать Ханной. Ему следовало сразу понять, что она солгала насчет синего мундира. Но сейчас он был не достоин ее любви. Без зрения невозможно быть полноценным человеком. Пока Химмавихьо не снимет с него наказание за пренебрежение к любимой женщине, нельзя к ней прикасаться. Неизвестно, чего хочет от него Великий Дух, но все станет ясно, когда придет время.
— Райдер, не отстраняйся от меня! Ты не понимаешь? Я люблю тебя. Мне никто, кроме тебя, не нужен. И теперь нас ничто не разлучит!
— Ты не права, Воробышек. Я недостоин твоей любви. Я должен был наверняка знать, что ты не способна изменить мне, но гордыня меня ослепила, а Химмавихьо объяснил: гордость — это хорошо, но любовь и доверие всего важнее.
— Только скажи, что любишь меня, Райдер! Все остальное не имеет значения. Я буду твоими глазами.
Райдер печально покачал головой.
— Еще не время.
Ирландская вспыльчивость Ханны дала о себе знать:
— Когда же придет время?
— Я пойму, когда оно наступит.
— А что, если меня здесь уже не будет, когда ты решишь, что пришло время? Вдруг я вообще никогда не дождусь этого дня?
— Где бы ты ни была, я разыщу тебя, Воробышек!
— Райдер, это же смешно!
Он упрямо сжал зубы, и Ханна поняла: ей не пронять его никакими словами, слишком сильна его вера в индейские суеверия. Он решил, что его постигло наказание, и ничто теперь не заставит Быстрого Ветра изменить свое мнение. Ослепнув, он счел себя недостойным ее любви.
У Ханны мелькнула мысль сказать ему о ребенке. Но как может она обременять его еще и этой заботой, когда его душа и без того в таком смятении? Ей остается только ждать, надеяться и молиться.
— Что ты собираешься делать и что делать мне?
Райдер повернулся к ней.
— Оставайся с Заком и Эбби. Я вернусь на Черные Холмы.
— Разве ты не вернешься в племя Красного Облака?
— Нет, из меня теперь плохой воин. Я останусь на Холмах, пока не узнаю, чего хочет от меня Химмавихьо.
— Нет! Ты не должен уезжать! Не теперь, когда мы снова обрели друг друга! Я не отпущу тебя, Райдер!
Она обвила руками его шею и прижималась к нему, пока его объятия не раскрылись и он ответно не прижал ее к груди. Она прильнула к губам любимого и приоткрыла рот, зовя его язык к любовным ласкам. Ханна почувствовала его возбуждение по увеличившемуся и затвердевшему члену. Она прижалась к нему бедрами, истомившаяся плоть умоляла о ласке.
Райдер застонал, схватил ее лицо и впился в губы, вонзив язык в мягкую нежность рта. Как сладка была эта женщина! Слаще меда. Бедра Райдера подались вперед, он приник к теплой впадине между ее бедер. Изливая желание в поцелуе, Ханна притянула мужа к себе и согнула колени, обвивая ногами его тело. Задержав дыхание, ждала она пылкого проникновения в лоно.
Потеряв голову от страсти, Райдер чуть не забыл, чему учил его приемный отец. Много лет Быстрый Ветер подавлял плотские желания, пока Великий Дух не дал ему Ханну. Но теперь он должен вернуться к прежней сдержанности. С усилием, которое едва не свело его с ума, он высвободился из ее объятий, стремясь овладеть своими чувствами.
Разочарование охватило Ханну. Неужели она потеряла Райдера навсегда? Что, если он никогда не обретет зрение снова? Он уйдет и никогда больше не вернется? Но как же ей жить — без него? И что будет с ребенком?
— Не оставляй меня, Райдер, пожалуйста.
Как может он отвергать близость после ее признания.
— Я не имею права прикасаться к тебе, пока не узнаю, к чему готовит меня Химмавихьо.
— Почему ты думаешь, что Великий Дух на тебя сердится? — она-то уж точно начинала сердиться.
— Он отобрал у меня зрение.
— Ну что ж! Тогда иди! Я не стану останавливать тебя.
Почему же он такой упрямый? Сорвавшись с кровати, Ханна выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
— Я люблю тебя, Воробышек, — его слова эхом разнеслись в пустой комнате.
ГЛАВА 17
— Мне на самом деле нужна твоя помощь, Райдер, — горячо убеждал его Зак по пути к амбару. — Я хочу поехать с Эбби и малышом на Восток к моим родным, и кто-то должен присмотреть за фермой. У меня есть надежный человек в денверской конторе, но совершенно некому следить за фермой и несколькими сотнями голов скота, которые пасутся на моих землях.
— Трудно за чем-то присматривать, когда нет зорких глаз, — заметил Райдер.
— Вам с Ханной будет здесь хорошо в наше отсутствие. В уплату ты получишь несколько акров земли рядом с рекой. Когда-нибудь вы с Ханной построите на этой земле свой собственный дом. А я уже много лет не видел родных. Я должен их навестить.
Они подошли к амбару, и Зак положил руку на плечо Райдера, вводя его в амбар.
— То, о чем ты просишь, невозможно, Зак. Тебе нужен человек, который в полной мере смог бы блюсти твои интересы. Я же не собираюсь задерживаться у вас с Эбби.
— Что? А как же Ханна? Боже милостивый! Да она же любит тебя! Не знаю, что происходит между вами, но уверен, с этим нужно покончить. Вы напоминаете мне нас с Эбби в еще совсем недавнем прошлом. Какими мы были глупыми, ссорясь, в то время как отчаянно любили друг друга, — он покачал головой. — Столько сил потрачено впустую! Учись на моем примере, друг.
Райдер замер, почувствовав, что Зак остановился. Тонкое обоняние подсказало ему, где они. Его ноздри уловили терпкий запах лошадей, соломы и выделанной кожи. Он услышал, Зак ходит позади него, и повернул к нему голову. Райдер был потрясен, обнаружив, что видит свет.
— Я зажег фонарь, — пояснял Зак, что означают звуки. — Очень уж тут темно.
Не в состоянии вымолвить ни слова, Райдер с большим волнением наблюдал, как свет перемещается по амбару. Он слышал шлепки шагов и понимал, это Зак уходит, унося с собой фонарь. А потом — чудо из чудес! — появилась тень, ничего определенного, но и теней Райдер не видел уже много дней. К несчастью, чудо длилось недолго. Черный туман медленно сгустился перед глазами в непроглядную тьму.
— Нет! — слово стало криком тоски, ожесточения и боли.
