плече и ямку на шее.
Ночная рубашка спустилась на пояс. Его дерзкий язык рванулся следом. Груди ее затрепетали, она выгнулась к нему навстречу, безрассудно бросившись в знойный жар его ласк.
Когда он отодвинулся, она протестующе застонала. Вдруг, спохватившись, что слишком легко уступает, Анджела нашла в себе силы оттолкнуть его. От неожиданности Рейф рухнул с кровати, больно ударившись крестцом.
— Для чего ты это сделала, черт побери? — недовольно пробурчал Рейф, потирая ушибленное место.
Анджела уже дышала спокойнее.
— Чтобы ты не думал, будто у меня нет силы воли. Он усмехнулся. Ремень с револьверами упал на пол.
— А она у тебя есть? Я имею в виду силу воли. — Он сорвал с себя шейный платок и нетерпеливо рванул рубашку. Пуговицы разлетелись во все стороны.
— Надеюсь, что да.
Он снял пояс и расстегнул брюки. Анджела шумно выдохнула. Он был в полной готовности. Ей хотелось отвести глаза, но этот человек полностью околдовал ее.
Пытаясь обуздать нарастающую страсть, она бросилась было из спальни, чтобы приготовить для него другую комнату, но он опустился на кровать рядом с ней. Его руки медленно обвились вокруг ее талии.
— Признайся, ты хочешь меня не меньше, чем я тебя, Ангел.
— Как тебе не совестно пользоваться моей слабостью, — со вздохом сказала Анджела.
— Сейчас я собираюсь воспользоваться только вот этим — ответил он, поднося ее руку к своей напряженной плоти.
Анджела снова вздохнула. Он зачаровывал ее отчаянным вожделением, страстными словами и невероятными серебряными глазами.
Не отрывая от нее своего волшебного взгляда, он положил руку ей на живот, принялся гладить и ласкать его, и она задохнулась от желания. Яростное кипение крови в жилах, бешеная пляска ощущений прогнали все мысли, все, кроме мысли о Рейфе, человеке, которого она любила… нет, ненавидела. Ох, что же это!
Она закрыла глаза и раздвинула ноги, предвкушая блаженство. Их тела идеально подходили друг другу, и ее раздражало, что он это знает.
Пальцы его проникли глубоко внутрь. Ее тело кричало о безмерном желании, ее руки гладили его плечи, и он стонал в экстазе. Она хотела впустить его в себя, но он отвел ее руку.
Он поцеловал ее веки, кончик носа, губы и наконец вошел в жгучий жар ее тела. Ее грудь бурно вздымалась.
Несмотря на все нарастающее возбуждение, Рейф, кажется, не торопился к своему собственному апогею, без устали продолжая свое дело. Конец настал неожиданно, как взрыв, и она отдалась огненной буре, увлекающей ее к сладостному беспамятству.
Рейф внимательно всматривался в ее лицо, не замедляя темпа, когда она достигла вершины блаженства. Остановившись на минуту, чтобы перевести дух, он снова начал двигаться, стараясь получить удовольствие сам.
— Ты хочешь еще раз, милая?
Анджела поднялась навстречу его дерзким ударам. Как, разве такое может повториться? Он задвигался быстрее, запах секса и пота был необычайно возбуждающим. Если она не скоро… Тут он услышал, как она вскрикнула, и ответил протяжным звериным воплем. Ну вот, теперь он находится именно там, где следует.
— Теперь ты счастлив? — спросила Анджела после того, как огненная буря стихла.
Долгие мгновения в воздухе стояла тишина.
— Я хочу, чтобы мы оба были счастливы, — ответил Рейф наконец.
Анджела отвернулась.
— Я тоже, но это невозможно.
— Я не сам придумал бросить тебя в Додж-Сити.
Она не сразу поняла, что он хочет сказать, а поняв, горько усмехнулась.
— Разве кто-то держал тебя под прицелом, пока ты писал эту чудовищную записку?
Он бросил на нее странный взгляд.
— Именно так.
— Рейф, не делай из меня дурочку.
— Я не лгу. Я мылся в бане, когда на меня как снег на голову свалился Кент. Я не ожидал встретить его в Додж-Сити. Он под дулом револьвера заставил меня написать эту записку. Если бы я не сделал так, как он велел, он убил бы меня и получил награду. Тогда еще на мне висело обвинение в убийстве в Колорадо, о котором шериф Диллер, кажется, ничего не знал. С меня только что сняли обвинения в ограблении банка, и ты ждала меня в гостинице, — продолжал Рейф. — Бросить тебя — да это мне и в голову бы не пришло. Но проклятый Кент! Положение мое было просто аховым. Я решил, что тебе будет лучше без убийцы, который таскает тебя из города в город, за которым по пятам следует полиция.
— Почему же ты передумал?
— Узнал, что меня больше не разыскивают за убийства в Ордуэе, и это дало мне маленькую надежду. Я поверил, что сумею найти убийцу Бакстера и стану свободным человеком, человеком с незапятнанным именем. Но не только поэтому. Я не смог жить вдали от тебя, Ангел. Мы должны быть вместе, веришь ты в это или нет. Оставить тебя — все равно что отсечь себе правую руку.
Анджела вздрогнула и отвела глаза.
— Я хочу верить тебе, Рейф, действительно хочу.
— Но…
— Я боюсь, что ты опять заставишь меня страдать. Я всегда буду жить, думая, когда ты снова исчезнешь.
— Никогда, — поклялся Рейф. — Я никогда больше тебя не оставлю.
Когда Анджела объявила его своим женихом, он не собирался влюбляться в нее, но она похитила его сердце. К сожалению, он все еще не обрел честное имя, поэтому прикусил язык.
— Почему я должна верить тебе, Рейф? Почему? Он нахмурился и отвел глаза.
— Я понимаю, что в прошлом дал тебе немало поводов для недоверия. Я всегда чувствовал, что не гожусь для тебя, потому что мне нечего дать женщине, у которой есть все.
— Все, чего мне хотелось, — это ты. Я бы отказалась от всего на свете, лишь бы услышать, что ты… — Она осеклась.
Она так старалась сохранить самообладание, что ему с трудом удалось остановить себя и не признаться в любви. Она скорее всего не поверит ему.
— Ах, что толку, — вздохнула она.
От уныния, прозвучавшего в ее голосе, у Рейфа чуть не разорвалось сердце.
— Ангел, выслушай меня, дорогая моя. Я знаю, что тебе хочется услышать, но я не могу произнести эти слова, пока не стану свободным человеком. Тебе нужно набраться терпения и верить мне, пока этого не произойдет.
— Так же, как раньше?
— Я понимаю, что требую слишком многого, но ведь меня все еще ищет полиция. Я не могу предложить тебе даже свое доброе имя.
— У меня уже есть твое имя, — напомнила ему Анджела. — Но я намерена сменить его как можно скорее.
Рейф дико вскрикнул, и Анджела затрепетала.
— Проклятие, Ангел! Я не хочу, чтобы ты разводилась со мной.
— А чего ты хочешь, Рейф?
— Я думал, что сумею оправдать себя. Я хочу тебя. Я решил найти убийцу Бакстера, и когда сделаю это, то смогу свободно открыть тебе свое сердце.
Она посмотрела на него с отвращением.
— А до той поры предполагается, что я должна только гадать, терпеть и мучиться? Ну уж «нет.
Рейф страдальчески сморщился.
— Я прошу тебя верить мне, Ангел. Мне скоро придется уйти. Никто не должен знать, что я здесь.
— У тебя есть какой-нибудь план?
— Пока нет, но я что-нибудь придумаю.
— Позволь мне помочь тебе. Рейф оперся на локоть.
— Это совершенно исключено! Мы имеем дело с двумя алчными, злобными негодяями. Они могут сделать с тобой все что угодно.
Ее синие глаза дерзко сверкнули.
— У тебя нет выбора. Даже если бы ты и не вернулся, я бы занималась этим сама. Я подслушала, как Энсон почти признался Десмонду в убийстве Бакстера. У меня есть одна идея, но ее нужно получше обдумать.
— Обдумывай все, что хочешь, милая, но я просто-напросто не позволю тебе вмешиваться. Это слишком опасно.
Анджела решила переменить тему разговора. Спор с Рейфом ни к чему не приведет.
— Ты хочешь есть?
При одном упоминании о пище в животе у него забурчало.
— Умираю с голоду. Я питался тем, что осталось в моих сумках, и тем, что мне удавалось добыть охотой.
Анджела встала с кровати и накинула пеньюар.
— Я соберу тебе поесть. Потом заверну тебе все, что у меня есть в доме. Возьмешь с собой. А как насчет одеял? Ты ведь живешь в пещере, да? — Он кивнул. — Там, наверное, не очень-то уютно.
— Обойдусь.
Анджела поспешила на кухню и зажгла лампу. Когда Рейф оделся и пришел к ней, она уже развела огонь в плите, нарезала бекон и поставила кипятить воду для кофе.
— Скоро рассвет, — заметил Рейф, взглянув в окно.
— Я быстро.
— Ангел, я серьезно прошу тебя не вмешиваться, — начал Рейф, пока Анджела жарила яичницу и нарезала толстыми ломтями хлеб, который испекла накануне.
— Ты просил меня верить тебе, Рейф, теперь твоя очередь поверить мне.
Она поставила перед ним тарелку, и он жадно принялся за еду. Анджела порадовалась его здоровому аппетиту. Пока он ел, она собрала буханку хлеба, консервы, остаток бекона, картошку и все, что могло пригодиться Рейфу. Потом вышла и вернулась, неся два толстых одеяла, которые положила рядом с продуктами.
— Значит ли это, что ты меня прощаешь? — спросил Рейф между двумя глотками кофе.
— Это значит, что я думаю о тебе, — ответила Анджела, решив не уступать ни пяди. Слишком много страданий причинил ей этот обаятельный мерзавец.
— Мне нужно идти, — сказал Рейф, отодвигая пустую тарелку. Он посмотрел на припасы, приготовленные Анджелой. — И как же я все это донесу?
— Вот в этом, — пояснила Анджела, тряся льняной наволочкой.
Когда наволочка наполнилась, Рейф положил ее на стол и привлек Анджелу к себе.
— Я вернусь, Ангел. — Глаза его потемнели от страшной тоски, но природное остроумие осталось при нем. — Будь добра, не запирай черный ход. Я уже староват, чтобы
