относиться к тебе с тем почтением, которого заслуживает верная жена. Но я клянусь, что ты научишься любить мою плоть больше, чем плоть моего брата.
Рейвен вспыхнула от его грубых слов.
— Как, по-твоему, можно зачать ребенка, если ты собираешься быть грубым в постели? — спросила она.
— Я постараюсь сдерживаться, пока не родится мой сын. А потом ты мне уже не понадобишься.
— Но я могу родить и дочь.
— Нет! Ты не посмеешь. А если родишь девчонку, я не покину твоей постели, пока ты снова не забеременеешь. Я получу от тебя то, чего не смогла дать мне твоя сестра.
— Но вы были с ней женаты всего шесть месяцев, — возразила Рейвен.
— Достаточно, чтобы зачать ребенка. Не смей перечить мне, жена. Ты или выполнишь свой долг, или серьезно поплатишься. Я никогда не забуду, что мой брат первым овладел тобой, так что тебе лучше быть покорной.
Он вдруг схватил ее за плечи и грубо притянул к себе. Рейвен упорно смотрела в пол, и Уолдо, обхватив пальцами ее подбородок, с силой приподнял голову. И потом его рот буквально обрушился на ее губы. Этот поцелуй должен был продемонстрировать его силу, абсолютную власть над ней, и Уолдо это удалось. Его рот с силой прижимался к ее рту, толстый язык пробился через плотно сжатые губы. Рейвен едва не стошнило, когда Уолдо стал судорожно вонзать язык ей в рот, а его чресла яростно терлись о ее тело.
Он отпустил ее так внезапно, что Рейвен пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть. Она сжалась при виде его довольной улыбки.
— Какая же ты горячая, маленькая мерзавка! Думаю, за это мне следует благодарить моего братца.
И прежде чем она успела ответить, он оттолкнул ее. Рейвен едва не упала на постель, но тут же выпрямилась, испугавшись, что он не ограничится поцелуями. У нее даже колени подогнулись от облегчения, когда Уолдо, окинув ее яростным взглядом, вышел из комнаты.
Три дня. У нее осталось три дня до того, как Уолдо придет к ней, не сомневаясь, что она покорно уступит ему. И ради своего ребенка она должна терпеть его ненавистные поцелуи и его мерзкую плоть в своем теле. Сдавленный крик вырвался у нее, и она упала на постель, рыдая о Дрейке, о себе и об их еще не рожденном ребенке.
Глава 13
Рыцарь на себе познает истинность утверждения о том, что добро побеждает зло
Дрейк прокрался вверх по лестнице и выхватил из кольца факел. Быстро спустившись обратно в темницу, он подошел к камню, загораживавшему вход в туннель, и долго изучал его со всех сторон. Когда он был мальчишкой, у него хватило сил сдвинуть камень с места. И Дрейк надеялся, что и сейчас, несмотря на слабость, сумеет сделать это. Он вдруг вспомнил, что тогда после некоторых, усилий камень сам сдвинулся. Понимая, что ему просто необходимо вырваться самому и вырвать Рейвен из цепких лап Уолдо, Дрейк навалился плечом на камень и изо всех сил толкнул его.
Капли пота выступили у него на лбу, но дело двигалось очень медленно. Камень слегка поддался, но проход был пока еще слишком узким. Глубоко вздохнув, Дрейк снова навалился на камень. И — о чудо! — тот сдвинулся еще на несколько дюймов. Хватит ли этого, чтобы проникнуть в туннель?
Втянув в себя воздух, Дрейк начал протискиваться в щель. Он сумел проскользнуть в нее, получив лишь несколько царапин. Оказавшись по ту сторону, Дрейк стал изучать камень с обратной стороны. Он понимал, что побег может быть удачным лишь в том случае, если он сумеет закрыть проход. Тогда у его преследователей создастся впечатление, что он просто исчез. Если же он оставит вход в туннель открытым и Уолдо обнаружит его, он тут же бросится за ним в погоню. Высоко подняв факел, Дрейк внимательно присмотрелся к камню и понял, как его можно поставить на место надавив изнутри. Дрейк не мог не восхищаться уникальным механизмом и мастером, создавшим столь затейливое устройство.
Собрав все силы, он навалился на камень и толкал его до тех пор, пока тяжелая глыба не встала на место. Выбившийся из сил, но чрезвычайно воспрянувший духом, Дрейк побрел по узкому туннелю туда, где он расходился по трем направлениям. Прямо перед ним туннель уходил вверх. Отбрасывая в сторону паутину и не обращая внимания на бросившихся врассыпную крыс, Дрейк остановился на некоторое время, чтобы перевести дыхание. Не дай Бог ему ошибиться туннелем, ведь тогда он может попасть прямо в руки к своим мучителям. Но и воспользоваться туннелем, ведущим в лес, пока еще рано. Он не мог уйти один, без Рейвен.
Дрейк закрыл глаза и стал вспоминать свои приключения в туннеле в те давние годы, когда он был мальчишкой и пытался показать свою отвагу. Наконец он все отчетливо вспомнил. Каменные ступени прямо перед ним приведут его наверх, в башню. Он поставил ногу на нижнюю ступень и начал медленно подниматься.
Рейвен смотрела в окно, и на душе у нее было мрачно. Остался всего один день, а потом придет Уолдо, чтобы исполнить свой супружеский долг. Она знала, что грешно желать смерти другому человеку, но искренне надеялась, что Уолдо подавится мясом за ужином. Сама она уже поела, вытерпела посещение Ларк, но сон не шел к ней.
Странное напряжение нарастало в ее душе. Она весь день была сама не своя, словно что-то чрезвычайно важное должно было произойти, и она хотела быть готовой к этому. Рейвен не стала снимать платье и не расплела косы. Она все сидела и ждала чего-то, что ведомо одному лишь Господу Богу. Тишина давила своей тяжестью. Ни один звук не проникал через толстые стены башни.
Рейвен тяжело вздохнула. Пленница в родном доме! Она чувствовала себя такой беспомощной… потерявшей абсолютно все. Единственное, в чем она была уверена, — это в том, что ребенок растет в ее чреве. Уже появились некоторые явные признаки беременности. Грудь стала чувствительной к прикосновениям, и, хотя рвоты не было, желудок был неспокоен по утрам, и она не могла есть то, что приносила Ларк. Обычно это недомогание проходило через несколько часов, и аппетит вновь появлялся.
Мысли Рейвен устремились к ребенку, которого она подарит Дрейку. Она грустно улыбнулась, представив крошечную копию Дрейка или себя. Она так погрузилась в размышления, что не обратила внимания на скрип, донесшийся от затянутой гобеленом западной стены. И вдруг Рейвен почувствовала, что в спальне есть кто-то еще. Она резко обернулась и посмотрела на дверь. Но та была по-прежнему заперта. Рейвен едва не рассмеялась над собой, вспомнив, что в старых замках живут привидения. Но тут заколебалось пламя свечи словно от сквозняка, и Рейвен уже было подумала, что ей мерещатся какие-то чудеса.
У нее зашевелились волосы на голове и перехватило дыхание, когда она медленно повернулась и увидела его.
Человека во плоти, а не призрака. И хотя тело его было в ссадинах и синяках, он показался Рейвен самым прекрасным из всех людей, которых ей когда-либо доводилось видеть.
Она не могла сдвинуться с места, а лишь стояла и тупо смотрела на него.
— Дрейк… Как?..
Он долгое мгновение рассматривал ее, прежде чем потянулся и взял за руку.
— Как? Ты очень скоро это сама увидишь. Пойдем, нам нужно немедленно уходить.
— Но, Дрейк…
— Поторопись, любовь моя. У нас мало времени. Как только они узнают, что меня нет в темнице, стража наводнит замок. У нас в запасе всего несколько часов, прежде чем Уолдо начнет поиск за пределами замка.
И только тут Рейвен наконец обрела способность связно говорить.
— Дрейк, о, благодарю Бога, что ты цел. Я была вне себя от беспокойства. — И она бросилась в его объятия.
Дрейк прижал ее к себе.
— Одна мысль о том, что Уолдо делает с тобой, сводила меня с ума, — сказал он, судорожно обнимая ее. Он быстро поцеловал ее и мягко отстранил от себя, вглядываясь в ее лицо. — Ты как? Уолдо ничего плохого не сделал тебе?
— У меня все прекрасно. Первый раз в жизни Дафф осмелился перечить Уолдо и не дал ему обидеть
