передумать и не впустить его к себе в номер.
— Первичный инстинкт подсказал вам правильное поведение, — лишенным эмоций голосом сказал Коул. — Я не из тех, кто может прикоснуться к женщине без явной просьбы с ее стороны. — Двери лифта начали автоматически закрываться. Коул взялся огромной ручищей за створку и с силой раздвинул ее. Затем, глядя Эрин прямо в глаза, произнес: — А вы, насколько понимаю, не та женщина, которая будет настаивать на приглашении?
— Вы правы, — призналась она. — А вы всегда так прямолинейны?
— Это экономит подчас массу времени. У вас еще есть четыре секунды, затем дверцы лифта закроются. Итак, решайте: у вас, или в моем лимузине, или в каком-нибудь нейтральном месте!
Эрин заглянула в его чистые серые глаза, светившиеся умом. У нее было чувство, будто ее вынуждают принять решение, причем последствия этого решения остаются для нее тайной за семью печатями. Еще несколько лет назад ей и в голову бы не пришло пускаться в игру с таким количеством неизвестных. Она попросту бы вернулась к привычным суровым опасностям Арктики. Но, если уж на то пошло, несколько лет назад ее не мучила странная неприкаянность, не было чувства, что нечто очень важное проходит мимо нее, мимо ее жизни. Даже еще год назад мужчина вроде Коула напугал бы ее до полусмерти. Но если Эрин сейчас и ощущала дрожь в коленках, то разве что самую малость. Эта мысль позволила ей почувствовать некоторое освобождение от собственных прошлых опасений. Это освобождение было чем-то сродни рассвету после долгой арктической ночи.
— Пойдемте в мой номер, — сказала Эрин и двинулась вдоль по коридору.
Когда они вошли, Эрин закрыла дверь, бросила сумочку на ближайшее кресло и лишь тогда обернулась к Коулу. Он пристально посмотрел на нее, затем принялся набирать на замке кейса необходимую комбинацию. Кейс наконец открылся. Взяв лежащий в нем ключ, Коул расстегнул свою браслетку. Тотчас же он вытащил жестяную коробочку и протянул ее Эрин, предварительно достав оттуда потертый бархатный мешочек.
— Завещание Эйба составлено предельно просто, — сказал он. — Все, чем он владел, Эйб завещает вам. А на большей части этих листков его стихотворные упражнения.
Эрин несколько раз моргнула.
— Стихи?!
— Ну, стихами, насколько я могу судить, это едва ли можно назвать.
На слова Коула Эрин ответила улыбкой.
— Не самая, вы хотите сказать, высокая поэзия?
— Не хотел бы упреждать ваши впечатления, ведь вам стихи вполне могут и понравиться. Многим нравится есть гоанну, поджаренную на углях костра.
— Гоанна — это что?
— Ящерица.
Эрин невольно улыбнулась, припомнив, какую мерзость подчас ей доводилось есть в Арктике. Она развернула завещание и принялась читать то, что было написано старомодным, полувыцветшим от времени почерком:
Эрин еще раз перечитала весь текст завещания, потом с явным недоумением посмотрела на Коула.
— Какие-то вопросы? — поинтересовался он.
— Конмин — это что еще за зверь такой?
— «Консолидейтед минералз. Инк.».
— Алмазы, — кратко сказала она, и на мгновение ее взгляд задержался на кейсе Коула.
— Да, именно благодаря алмазам Конмин более всего и известен в мире, — согласился он. — Но алмазы — это лишь часть того, чем занимается Конмин. Конмин также связан с добычей едва ли не всех полезных ископаемых от железной руды до руд редких металлов. Специальность Конмина — минералы, имеющие стратегическое значение. Это самый, пожалуй, влиятельный, самый прибыльный и самый осмотрительный картель в мире.
Эрин наскоро пробежала глазами страницы со стихами, затем возвратилась к тексту завещания и прочитала вслух:
— «О Эрин, послушай, скажу я любя: с Конмином кто связан — обманет тебя».
Коул никак не прокомментировал прочитанное ею.
— Скажите, а вы сами работаете на Конмин? — поинтересовалась девушка.
— Нет. Дело в том, что я вообще ни на кого не работаю. Не люблю от кого-нибудь зависеть.
Подумав над сказанным, Эрин расплылась в улыбке. Они и сама придерживалась такой же точки зрения.
— И поэтому Эйб послал сюда именно вас?
— Ваш дядюшка вообще никуда меня не посылал. Я уже много лет не видел его.
Вновь зашуршала бумага: Эрин перелистывала листки со стихотворными строчками.
— Вы что же, адвокат? — спросила она, не отрывая взгляда от записей Эйба.
— Я изыскатель, ищу алмазы. Вы что-нибудь знаете об алмазах, мисс Уиндзор?
— Ну, знаю, что они очень твердые и стоят очень дорого, что их крайне трудно находить.
— И что некоторые из них — настоящее чудо, — негромко добавил Коул. — За иной алмаз кого хочешь убить не жалко.
Эрин смерила его долгим взглядом, не произнося ни слова.
— А те алмазы, что оставил мне дядюшка, они обычные или особенные?
— У него дома я видел лишь борты, черные алмазы. Они очень низкого качества, это — технические алмазы.
— Они ничего не стоят?
— Ну почему же ничего. Однако это не те камни, при виде которых учащается пульс.
Эрин вдруг подумала, какими же должны быть алмазы, чтобы у этого сдержанного, прекрасно владеющего собой мужчины сильнее забилось сердце.
— Значит, если я правильно поняла, алмазы моего дяди — самые что ни на есть обыкновенные?
— Протяните руку.
— Зачем?
— Ну протяните же, мисс Уиндзор.
