Он поклялся никогда вновь не возвращаться к душевному аду.
Сара очень неглупа. Она должна не хуже меня знать, какую боль порождают чувства, И тем не менее она улыбается, смеется, плачет.
И даже любит.
Вот потому-то Ют и считает ее ангелом.
Ее отвага поразительна.
– Когда ты первый раз увидела эти монеты? – внезапно спросил Кейс, чтобы отогнать неуютные мысли.
Сара восприняла перемену темы разговора с облегчением, хотя лицо ее сохранило прежнее выражение.
– После смерти Хэла, – сказала она.
– А где ты их нашла?
– В табачном кисете, а кисет – в кармане куртки.
– Ты считаешь, что он нашел сокровища перед самой смертью?
Сара ответила не сразу. Ритмично цокали копыта лошадей, изредка раздавался крик вспугнутой птицы, слышался шум неутомимого ветра.
– Нет, – сказала она наконец.
– А где умер твой муж?
– Не знаю.
– Но ты сказала, что Коннер нашел его по следу.
– Моему брату было всего двенадцать лет, и он был без лошади, – ответила Сара. – Он никогда не отходил от хижины без меня. Если бы лошадь Хэла не знала дороги домой…
Она замолчала и покачала головой, не закончив фразы.
Кейс стал было спрашивать, что Коннер делал один далеко от дома, но суровый взгляд Сары заставил его отказаться от дальнейших вопросов.
– Я попыталась пойти по следам лошади, – сказала Сара. – Но был сильный дождь. Все овраги заполнились водой, а Лост-Ривер превратилась в бурный, мутный поток. Даже вдоль него было опасно ехать, а переправиться и вовсе было невозможно.
– Стало быть, все следы были смыты?
– Да.
– Тогда в чем смысл нынешних поисков? Что именно ты ищешь?
– Я же сказала, что именно. Развалины, а еще красные колонны и узкий каньон. Это все, что помнит Коннер.
– Сколько мест на расстоянии одного дня езды подходит под это описание?
– Не знаю.
– Хотя бы приблизительно.
– Сотни.
Кейс хмыкнул:
– И сколько ты уже осмотрела?
– А сколько мы сейчас проехали? – саркастически спросила Сара.
Она не сказала о том, что существует один каньон, которого она панически боится, хотя и не знает, где он находится.
Сара надеялась, что никогда этого и не узнает. Мысль о том, что она может наткнуться на останки мужа, леденила ей душу.
– Неудивительно, что у тебя нет запаса дров, доски хижины плохо пригнаны. Ты была слишком занята поисками этого дурацкого серебра.
– Это мое дело.
– Мне не по себе от того, как ты по утрам дрожишь от холода, – прямо сказал Кейс.
Сара ничего не ответила, и Кейс проехал назад, чтобы осмотреть боковой каньон. На ржавых скалах виднелись серебристые сосны, высокие заросли можжевельника. Кейс заметил много подмытых водой и поваленных деревьев, которые вполне годились на дрова.
– В следующий раз возьмем с собой вьючных лошадей, – сказал Кейс. – Мы можем набрать дров, пока будем гоняться за серебром мертвецов.
– В следующий раз я возьму с собой Коннера. Он не скулит и не жалуется на каждом шагу.
– Черта с два ты его возьмешь.
Сара резко обернулась и, прищурив глаза, сказала:
– Я вдова и вполне взрослый человек. Если захочу, то могу прийти сюда и одна.
– Ты не такая дурочка.
Сара не сочла нужным ответить на последнюю реплику Кейса.
– Ты не хуже меня знаешь, что Эб наверняка держит ранчо под наблюдением, – пояснил Кейс.
– Я никого не видела.
– Ты не была на вахте.
– Но…
– Если не веришь мне, можешь спросить у своего брата, – перебил ее Кейс.
– Почему он должен знать лучше меня?
– Ну и вопрос!
– Что ты хочешь сказать?
– А то, что ты так привязала Коннера к собственному фартуку, что удивительно, как он еще способен дышать.
Сара не на шутку рассердилась и не сразу нашлась с ответом. Но все-таки она сумела овладеть собой.
– Коннер – это мое дело, – холодно сказала она. – И тебе не следует этого касаться.
Кейс искоса взглянул на Сару.
– Что ты станешь делать, если твой брат решит жениться и переехать отсюда? – прямо спросил он.
Судя по тому, как Сара вздрогнула, было ясно, что вопрос этот застал ее врасплох.
– Он еще мальчик, – сказала она.
– Чушь! – решительно сказал Кейс. – Когда Коннеру исполнится шестнадцать?
– Через несколько месяцев.
– Я знал мужчин в таком возрасте, у которых были жены и даже дети.
– Нет! Я хочу, чтобы Коннер получил образование.
– Положи то, что ты хочешь, на одну руку и плюнь на другую – и посмотри, что весомее, – саркастически сказал Кейс.
– Я скорее плюну на твою руку.
Кейс прищурился:
– Не сомневаюсь в этом.
Сара демонстративно отвернулась от Кейса и стала разглядывать каньон.
– Развалины в южной части, недалеко отсюда, – сказала она, своим тоном давая понять Кейсу, что разговор о Коннере закончен. – Я обнаружила их в прошлую свою вылазку, – пояснила она. – Но был уже поздний час, пора было возвращаться домой.
Она пустила Шейки рысью. Кобылка отдалась бегу с таким рвением, что едва не вытрясла реалы из карманов Сары. Сверчок шел рядом быстро, мощно и плавно.
Сара старалась не обращать внимания на разницу аллюров двух лошадей, хотя ей это плохо удавалось. Привязанная к седлу лопата подскакивала и то и дело била Сару сзади. Шейки не зря дали такую кличку – она способна была растрясти любого всадника <Шейки – тряский (англ.).>.
Пересохший ручей огибал выступ большой скалы. Сотней футов дальше выдавалась вперед скала с противоположной стороны. Дно каньона сужалось и круто поднималось вверх. В самом узком месте ширина каньона едва ли была более тридцати футов.
Над скалами и кустами возвышалась глыба песчаника, словно свидетельствуя, что даже, казалось
