господствующего нравственного Н. и. Гоголь гротескно изобразил палитру Н. и. большого общества в «Мертвых душах». Вечевой идеал воплощен в образе разгульного и безалаберного Ноздрева, тупое человеконенавистничество авторитаризма — в образе Собакевича, архаичная форма утилитаризма, еще не дошедшего до осмысления денежной формы отношений, — Плюшкин, более развитого — у Коробочки, прекраснодушный, но беспомощный либерализм — в образе Манилова. Над всем царит паразитический, но в сущности самоубийственный утилитаризм, эксплуатирующий денежные формы отношений — Чичиков. Гоголь рисует картину живущего своей жизнью народа, согласного терпеть побои, склонного поддакивать начальству, но меньше всего стремящегося выполнять его распоряжения. Основные Н. и. страны, т. е. вечевой и вышедший из него соборный и авторитарный, а также идеал всеобщего согласия, возникают в абстрактной форме как элементы массовой инверсии, несущей иллюзию, что все назревшие проблемы общества будут автоматически разрешены при ликвидации господства существующего Н. и. и утверждении противоположного. Эта утопия ведет общество в инверсионную ловушку, что выявляется с очевидностью после начала модернизации. Движение инверсионной волны требует от всех групп общества и в первую очередь от первого лица, от правящей элиты постоянного труда по интерпретации нового Н. и., что выражается в соответствующих сдвигах в гибридном идеале, в идеологии, в конкретной политике, которая есть непосредственный результат этой интерпретаций, в повседневном решении медиационной задачи. Конфликт этой — интерпретации с массовым сознанием может привести к катастрофическим последствиям. При изучении каждого Н. и., разнообразия его версий большое значение имеет выявление в нем некоторого, социокультурного ядра, дающего импульс идеалу. Таким ядром может быть, например, локальное древнее сообщество: патриархальная семья, род и т. д., идеальный образ которого может быть экстраполирован на все общество, в той или иной степени отождествлен с идеалом машинной цивилизации и стать основой идеала общины — общества машины. Этот идеал господствовал в той или иной форме на первых этапах второго глобального периода. В одних случаях в идеале преобладает некоторая культурная утопия царства божьего на земле, царство Правды, в других, наоборот, делается попытка выдвинуть на первый план некоторые реалии, например, в локальных мирах среднего уровня, т. е. вотчину феодального типа (этап застоя), самоуправление на предприятиях, которые и должны диктовать содержание Н. и. в целом, и т. д. Однако апелляция к реальным социальным отношениям может быть не меньшей утопией, чем к царству Правды, так как сами эти отношения могут либо не вписываться в большое общество, либо сами быть результатом предшествующих нарушений социокультурного закона, представлять собой патологический результат прошлых инверсионных ловушек (например, промышленное предприятие, развившееся как технологический, но не как экономический феномен; колхоз как компромисс между стремлением государства упорядочить «жидкий элемент» и наладить производство и т. д.). К важнейшим Н. и. принадлежит также утилитаризм. Большое внимание следует уделять разновидностям либеральных идеалов: либерально- авторитарному и либерально-почвенному. Н. и., на основе которого общество оказалось бы в силах преодолеть раскол, может быть сформулирован на основе медиации, в результате оттеснения инверсии на второй план, на основе развития творческой квалифицированной, ответственной личности, способной к высшим уровням развития.
ОБКАТКА ТЕСТОВ — один из методов, применяемых правящей элитой в условиях господства псевдосинкретизма для прогнозирования возможной реакции больших социальных групп, всего общества на те или иные акции высшей власти, для выявления вероятности усиления дискомфортного состояния, для сохранения и укрепления своих возможностей решать медиационную задачу. О. т. сложилась в расколотом обществе с преобладанием инверсионного типа изменений, где главная опасность для правящей элиты заключается в неожиданной массовой инверсии, в ударе косой инверсии, слепой и беспощадной. Чтобы провести предполагаемое мероприятие, сначала в виде пробы запускается тест. Например, массовый террор может предваряться террористическим ударом не на главном направлении с тем, чтобы проверить реакцию общества в момент, когда можно рассчитывать на сочувствие значительных слоев населения. Массовое обсуждение материалов предстоящего съезда партии также дает возможность выявить, есть ли в стране реально противодействующие силы. Слабость этого метода, однако, определяется тем, что реакция масс может принять форму ритуала, превратиться в воплощение правил некоторой игры. О. т., по сути, ориентирована на внешнее согласие, не углубляясь до внутренних мотивов человека, не учитывает его нравственных позиций. Голосование на собрании в условиях господства государственной идеологии фактически не говорит о реальной позиции людей. Оно лишь свидетельствует что в данный момент среди голосовавших нет активной оппозиции. Впрочем, даже в этом нельзя быть уверенным. О. т., в отличие от древнего веча, имеет дело с обществом. где постоянно происходят изменения вне рамок приемлемого для основной части людей шага новизны. Отсюда — абстрактность обкатки, стремление обеспечить видимость согласия, страх перед шепотом масс, желание провести О. т., игнорируя тайный шепот. Партийный аппарат несклонен фиксировать внимание на мелких трещинах, тем более придавать им значение. Результат О. т. в расколотом обществе с низким уровнем государственного сознания может оказаться чистым фантомом. Недаром власть постоянно оказывалась перед неожиданностями. Крах О. т. хорошо показал В. Шукшин («Крепкий мужик»). Бригадир колхоза пытался использовать опыт Васьки Духонина, который некогда с церкви «крест своротил», а затем «большим человеком стал». Бригадир разваливает местную церковь: «там кирпич добрый для свинарника». Народ не мешает этому, т. е. он принимает тест, но тем не менее разрушение церкви вызывает рост угрожающего для бригадира дискомфортного состояния. Кроме того, кирпич нельзя использовать, т. е. принятие теста — вовсе не гарантия эффективности самого мероприятия. В условиях перестройки, гласности и политических свобод, значимость О. т. снизилась. Однако возможный поворот к авторитарным методам управления может усилить значение О. т.
ОБМАН — представление о коварстве, предательстве, опасном оборотничестве явлений, окружающих живых сил. связанное с рассмотрением мира как мира оборотней; представление, лежащее в исторической основе любой культуры. Возможность О. коренится в том, что любое явление можно интерпретировать либо через один полюс дуальной оппозиции, либо другой. Но здесь в результате козней оборотней возможно «наваждение», «ошибка». Отсюда опасность того, что враг «вотрется в доверие», является отдаленной донаучной предпосылкой познания амбивалентности. Вера в обман коренится в инверсионных закономерностях мышления и деятельности, вытекает из ее несводимости к индивидуальному опыту личности и непосредственным явлениям. Открывает возможность того, что это явление совсем не то, за что оно себя непосредственно выдает, что оно — оборотень. Шпиономания, страх перед Массовым предательством, изменой, заговорами, тайными организациями на фоне мизерного исторического опыта формирования в стране таких организаций является реликтом древней формы культуры. Либеральная культура, не отрицая возможности О., предательства, шпионажа и т. д., однако, рассматривает его как один из видов уголовного преступления, т. е. как нечто, подлежащее доказательству в судебной процедуре, включая спор о фактах и праве, но не как методологию объяснения истории, социальных явлений. Инверсионное сознание отличает правду от лжи инверсионным образом, некоторым выявлением признака, метки зла. Либерализм, диалог при этом рассматривается как особо изощренный О., как попытка «отвести глаза», «навести тень на ясный день». Правда в мифологическом сознании выступает в абсолютной форме без полутеней. Иначе она — неправда. Отсюда, например, провал Великих реформ, так как они не могли обеспечить идеальное состояние общества. Крестьянство осталось недовольно, так как реформа, несмотря на свой радикальный характер, не воплотила в жизнь утопический идеал. Следовательно, она была О. «Способность» раскрывать О., т. е. видеть «насквозь» истинную сущность за личиной в действительности является способностью ничего не видеть, формировать иллюзии. В массовом сознании постоянно складываются эти иллюзии, которые являются основанием для социальной безответственности, для отстраненности от большого общества. Правовед В. Д. Спасович писал в период Великих реформ: «когда закон издан, все сомневаются в его исполнении; начнут его исполнять — тогда сомневаются — будет ли исполнен во всей точности; когда введены какие-нибудь учреждения, говорят: правительство уничтожит его учреждение при первом удобном случае, как скоро увидит, что оно приносит для народа хорошие плоды» (Стасюлевич М. М. и его современники в их переписке. Спб., 1911. Т. 1. С. 24). В условиях перестройки активизация древних представлений о начальстве, номенклатуре как постоянном источнике О. толкает рассматривать все прогрессивные мероприятия как очередной ловкий О., что одновременно снимает с личности ответственность за происходящее, порождая дискомфортное состояние.
ОБОРОТЕНЬ — представление о том, что любое фиксированное в культуре явление может мгновенно превратиться в свою противоположность, в принципе в любую другую вещь. Оно вытекает из присущей
