— гладить ее, держать в объятиях, слышать ее смех, — он не мог шагнуть к двери. Ноги не слушались.
Видимо, его жаркий взгляд разбудил ее. Джуди пошевелилась, лениво потянулась, и это томное движение ее голого тела напомнило Такеру, что он потеряет, если сейчас уйдет. Она поглядела на него, моргнула, и при виде этой столь желанной ему женщины у него опять, как это часто бывало раньше, ухнуло сердце.
А Джуди уже вскочила на ноги, обернувшись в простыню, и оказалась на противоположной от него стороне кровати.
— Я и забыла. Мы же сегодня утром собирались в тюрьму. Смотри, ты уже одет, а я… — Она посмотрела на простыню и залилась краской с макушки до пяток. — Дай мне пять минут, — торопливо добавила она. — Пяти минут мне хватит, клянусь.
С веселой улыбкой на лице она забегала по комнате, собирая одежду и непрерывно щебеча:
— Я не думала, что просплю. Но я уже много лет не спала так крепко. Никаких кошмаров, даже никаких снов. Кроме одного, — тихо добавила она.
— Джуди… — начал Такер. Он был в растерянности. По ее виду никак нельзя было догадаться, как беззаветно она отдалась ему несколько часов назад. Ему хотелось, чтобы она как-то показала — словом или жестом, — что то, что случилось вчера значило для нее больше, чем удовлетворение плотского желания.
— Нe беспокойся, — сказала Джуди, упорно избегая взгляда. — И не надо ничего объяснять. Вчера нам было замечательно, у меня возродилась вера в мужчин. Но я не жду продолжения. Я знаю, что наши пути разойдутся. И, повезет, мы оба отправимся в свой путь сегодня. Мне хотелось бы попрощаться с тобой с улыбкой. Давай не будем ни о чем сожалеть.
Такер подумал, что эти слова следовало бы произнести ему. По крайней мере он должен был бы радоваться ее словам и легкости, с которой он теперь сможет от нее уйти. Но у него было такое чувство, будто его ударили обухом по голове. Он вдруг понял, что сам-то ждал продолжения. А тут: «Ну вот, я прекрасно провела с тобой время, а теперь поищу кого-нибудь новенького».
Однако Джуди по-прежнему отводила от него глаза. Судорожно держась за простыню, как за щит, с застывшей улыбкой на лице она произнесла, глядя в зеркало:
— Я всегда буду ценить твою дружбу, Бун. Давай на этом и порешим.
Дружбу?
— Как скажет дама, — с напускным спокойствием выговорил он, зажав в кулак все свои чувства. — Командуешь ты.
— Мне недолго осталось командовать — еще несколько часов.
Ему показалось, что в ее голосе звучит нотка сожаления, но не стал допытываться. Что толку разговаривать с ее спиной? Спиной, которая выражает непреклонную решимость?
— Я подожду тебя в вестибюле, — проговорил он тем спокойным тоном. — Можешь особенно не спешить.
И, не оглядываясь, вышел. Собственно говоря, разве не так следовало с этим покончить? Разве не так он делал всю свою жизнь? Джентльмен. Друг.
Теперь можно опять работать в одиночку.
— Вашего отца у нас нет, мисс Латур, — с сожалением ответил Джуди дежурный офицер. — За две недели до капитуляции мы получили приказ о его переводе.
С трудом сдерживая слезы, которые все утро грозили хлынуть у нее из глаз, Джуди подумала: «Сколько можно?» Еще в гостинице они с Буном узнали, что лагерь для военнопленных расформирован, но что они могут навести справки в штабе федеральных сил. В штабе их провели к этому усталому капитану, и по его натянутой улыбке Джуди почувствовала, что он не скажет им ничего хорошего.
— Извините, капитан Мур, но нам сказали, что здесь будут проделаны все формальности и его отпустят домой.
Молодой красивый капитан, который явно тяготился доставшейся ему ролью, откашлялся.
— Так и предполагалось. Но вашего отца включили в группу военнопленных, которых за две недели до капитуляции отослали на Юг для обмена на наших.
— Тогда почему его там не отпустили?
Этот вопрос задал Бун. Джуди даже удивилась: все утро он держался замкнуто, почти ничего не говорил и, казалось, думал лишь об одном: закончить дело, получить деньги и сесть на первый же дилижанс, отправляющийся из Индепенденса.
— Это был не простой перевод, — пояснил капитан Мур смущенно. — Я потому и помню Латура, что Конфедерация потребовала его выдачи. Ему собирались предъявить обвинение в дезертирстве и даже, если не ошибаюсь, в измене.
Не может быть! — вскричала Джуди не своим голосом. Это было уже слишком — после столь долгих поисков и таний услышать такое несправедливое обвинение в адрес Рафа Латура!
Кажется, измена карается повешением? — спокойно спросил Бун.
Капитан Мур больше не улыбался.
— Я не знаю законов конфедерального правительства.
Вам лучше это выяснить там, куда его отправили.
— Тут какая-то ошибка! — воскликнула Джуди, зная, что Раф не способен предать товарищей. Более честного и надежного человека и представить себе нельзя.
— А куда его направили? — поспешно спросил Бун, опасаясь, что Джуди вот-вот потеряет самообладание. — Вы не можете сказать, куда его направили?
Мур подумал минуту, потом покачал головой.
— Я не помню, но у нас должны быть документы. Скоро придет мой помощник. Надеюсь, он их найдет. Приходите во второй половине дня. Мы очень хотим помочь вам найти отца, мисс Латур. Нам ни к чему вам мешать.
Бун нахмурился, а вконец расстроенная Джуди не обратила на это никакого внимания. Она так надеялась увидеть Рафа! А вместо этого узнала, что здесь его нет, что его, быть может, уже повесили как изменника. У нее разрывалось сердце. Ей хотелось немедленно броситься на поиски, но было ясно, что занятый офицер больше не может уделять им внимания. Придется подождать еще несколько часов, чтобы узнать еще один адрес, где их ждет неизвестно что.
Выйдя вместе с ней из помещения штаба, Бун раздраженно бросил:
— Что-то тут нечисто!
Джуди удивленно подняла глаза на его злое лицо.
— Что ты хочешь сказать?
— Наверное, у меня мания преследования, но с какой стати станут пленного непрерывно переводить из одного лагеря в другой? Я начинаю себя чувствовать марионеткой, которую кто-то дергает за ниточки.
— Ты считаешь, что его нарочно без конца переводят? — спросила Джуди. Ведь и правда, подумала она, до Рафа все время остается как будто один шаг. В этом есть какая-то сумасшедшая логика. — А в чьей власти отдавать такие приказания? И зачем?
Бун пожал плечами.
— Если бы я знал это, я, может, что-нибудь и придумал. А не ждал бы, пока этот лодырь помощник явится на службу.
— И теперь нам уже никак не избавиться от Билли. Утром они сумели уйти из гостиницы до того, как Билли проснулся, но нельзя же надеяться, что он проспит до второй половины дня.
— Да уж, не соскучишься, — пробурчал Бун. Джуди же обдумывала его слова о неизвестном кукловоде. Кто бы это мог быть?
— И почему Билли со своими дружками так упорно следует за нами? — осведомилась она. — Ими тоже кто-то манипулирует или это они манипулируют нами?
Бун вдруг смутился:
— Почему Билли поступает так, а не иначе, не всегда можно догадаться, но я убежден, что манипулирует нами не он. Он таскается за нами, потому что считает, что я ему должен, и ждет, когда я с ним рассчитаюсь.
— А нельзя с ним как-нибудь договориться? Рассчитаешься с ним потом, когда мы закончим дело и я с
