убил, но сломил защиту одного из оборонявшихся, на йоту ослабляя и всех остальных. Дело завершили вампиры – растерзали поверженного лича, превратив его в пепел так же быстро и рьяно, как огонь пожирает сухую солому.
Одним врагом стало меньше, но теперь на Сандро обратили внимание – трудно было не заметить волшбы, не сродной магии смерти, – и заклинания посыпались в сторону чародея одно за другим. Друиду- недоучке пришлось ползком смещаться в сторону, чтобы перила, не дай Созидательница, не рухнули под градом магических ударов.
Время остановилось. Когда-то Сандро не верил книгам, которые твердили, будто минуты во время боя тянуться дольше, а мир словно замирает и живет медленной, тягучей, как патока, жизнью. Теперь он точно убедился в правоте этих слов. Время для него если и не остановилось, то стало медленным, а движения казались заторможенными, будто перемещаешься в плотной, вязкой жидкости.
Сандро казалось, что все внимание советников было направлено на него, а остальные участники заговора, будь то вампиры или сам Арганус, бездействуют намеренно. Возможно, так оно и было, но о бедах Сандро никто не задумывался. Вампиры были увлечены поединком верхов своего Ордена, Арганус же наслаждался сражением, вновь не вмешиваясь в его ход.
Не останавливаясь, Сандро продолжал ползти в сторону. За спиной обвалилась кладка, и немалая часть балкона рухнула. Если так будет продолжаться и дальше, то убежать не удастся. Надо было что-то решать, причем немедленно. Решение пришло само собой, когда чародей наткнулся на железную печать с витой ручкой. Без труда он распознал в этом комке металла клеймо Эльтона. Сандро поблагодарил разом и Созидательницу, и пресвятого Эстера – знай он других богов, свою долю благодарности получили бы и они. Недолго думая, чародей взял в руки печать и заговорил тихим речитативом:
– Клянусь не говорить о разговоре, который произошел между мной и Батури в стенах лаборатории, клянусь держать в тайне наш с ним союз, – прошептал он и приложил печать к руке.
Холодный металл жег плоть, словно был раскален до предела. Сандро стиснул зубы, чтобы не закричать, но все же не выдержал и завыл диким волком, причитающим на луну. Эльтон принял клятву. Печать тут же остыла, перестав ранить плоть. Несостоявшаяся сделка с Клавдием только сейчас вступила в силу – тогда, когда была сказана и вторая часть обета. Теперь вампир и полулич были повязаны.
В перила исполинским тараном ударило чье-то заклинание, земля под ногами заходила ходуном, и Сандро уже обрек себя на гибель, но каменный нимб, окруживший арену, выдержал. Не скрываясь, Сандро вскочил на ноги и рванулся вперед: оставаться на прежнем месте означало заживо похоронить себя под обломками, а в том, что балкон выдержит еще один удар, чародей сомневался, причем не без оснований. Краем глаза он заметил двух вампиров, дерущихся между собой, и без труда узнал в них К’йена и Клавдия. Батури отступал, открыв спину перед некромантами, рискуя погибнуть если и не от руки своего прародителя, то от заклинаний личей. Сейчас этот поединок мало волновал магов-скелетов, ибо все их внимание приковал к себе юнец, убивший гильдмастера, но стоит им вмешаться – и Клавдию придет конец.
Сандро остановился и резко рванулся назад. Он должен потянуть для Батури время, привлечь на себя как можно больше внимания. Этот маневр спас жизнь Сандро. Сделай он еще шаг – попал бы под Плеть Хель, но облако тьмы ударило в стену, сделав в ней небольшую трещину и покрыв тонкой кромкой льда. Тьма, хлад и смерть. Они были близки, как никогда, но фортуна, как возлюбленная или любящая мать, улыбнулась Сандро, подарив ему жизнь. А чародей уже бежал туда, откуда нет возврата, загоняя самого себя в тупик. Впереди ширился обвал, позади спорили между собой заклинания магии смерти, выбирая, какому из них убить наглеца. Жизнь повисла на волоске, а грубый нож Хель уже был занесен, чтобы перерезать спасительную нить.
Помог случай.
Энин, придя в себя, попыталась исправить допущенную ошибку и остановить Сандро. Заклинание оцепенения угасало медленно, но девушка уже могла двигаться и, шатаясь, вошла в «зал боев». Сандро наткнулся на нее и упал на пол, увлекая вместе с собой и Энин, а уже в следующее мгновение в место, на котором только что стояла некромантка, ударили разом огонь и молния.
Ситуация дала отсрочку, но смерть была так же близка, как и раньше.
Ни о чем не спрашивая Энин, Сандро потащил ее за собой, выволакивая прочь с арены. Для боевого крещения он сделал достаточно, терять жизнь в борьбе ни за что он не собирался, рисковать жизнью возлюбленной – тем более…
Клавдий сжимал в ладони крис. Откуда не возьмись в руке К’йена возник стилет. Поединок шел почти на равных, но Батури из раза в раз приходилось отступать, чтобы держать хоть какую-то – насколько позволяли короткие кинжалы – дистанцию. К’йен же наседал, навязывая свою тактику и бой вплотную. Каэль был мастером оружия – века тренировок сделали свое дело, там, где пасовали врожденные умения, выигрывали опыт и знания. Батури тоже неплохо владел оружием, но он отдавал предпочтение магии, за что мог сейчас поплатиться жизнью.
К’йен наступал, и с каждым разом его удары были точнее и вывереннее, а отбивать их становилось все сложнее. Клавдий пятился, уходя в глухую защиту и даже не надеясь на контратаку, спиной чувствуя, что каждый шаг назад приближает его к некромантам, а значит – к неминуемой гибели.
– Ты сам обрек себя на смерть. – К’йен сместил центр тяжести вправо, но, отпружинив одной ногой, метнулся влево, делая резкий выпад.
– Я мертв, – тяжело выдохнул Батури, отпрыгивая назад.
Отец – как давно это было… – говорил, что нельзя отпрыгивать, надо парировать, но стоять на месте, или ходить во время боя по кругу, чтобы не начать отступать и не дать сопернику преимущества. Его слова и давние уроки не помогали. Места, чтобы «кружить», не было, а иначе, кроме как шарахнуться назад, было не спастись. Слишком умел противник. Отец, будь он жив, легко бы справился с Перворожденным в честном поединке, но граф Батури Савильен де Медичи умер – и уже давно – от руки собственного сына. Быть может, случайно, Клавдий не собирался убивать родителя, но исхода это не меняло.
– И ты умрешь. Снова, – пообещал Батури и остановился, опуская клинок. – Нападай! – приказал он, бешеным зверем глядя на прародителя.
– Все еще можно исправить. Если ты поклянешься мне в верности, я забуду о случившемся, – пошел на попятную К’йен.
– Нападай! – взревел Батури. За века он слишком возненавидел рабство, чтобы, спасая собственную жизнь, вновь стать рабом.
Клавдий сделал шаг вперед, даже не удосужившись вернуться в боевую стойку или поднять оружие. К’йен невольно отступил, но уже в следующее мгновение взял себя в руки и атаковал. Батури увильнул от молниеносного выпада и ногой ударил Перворожденного в грудь. К’йен отшатнулся, но остался стоять. Все же ему не хватило времени, чтобы прийти в себя, и он, пропустив еще один удар, повалился на пол. Клавдий склонился над ним и занес кинжал, но не успел опустить смертоносного оружия.
В это самое время Сандро, лежа на полу под прикрытием каменной балюстрады, прочел свою часть обета.
Руку Клавдия обожгло жуткой болью: Эльтон напоминал о клятве, которая была дана им в стенах этого замка. «Смерть» должна быть у Сандро. Батури неосознанно отшвырнул от себя горе-оружие, и в следующее мгновение в его плоть вонзился стилет К’йена.
В глазах помутнело. Клавдий чувствовал, как его рубаха набухает от крови, и не мог понять, почему так больно. Неужели К’йен способен…
Стальной эфес, серебряный клинок.
Сталь не вредит вампиру, и К’йен спокойно держал рукоять, но лезвие было сделано из серебра, которое в умелых руках способно убить и Высшего.
Перворожденный нанес новый удар, но Клавдий остановил его рукой. Серебряный клинок пробил ладонь насквозь, но до тела не дотянулся. Батури схватился за гарду и из последних сил дернул на себя оружие, вырывая его из рук соперника. Будь у него силы, он бы вытащил из плоти серебряное лезвие и воспользовался стилетом К’йена против него самого, но сил не было – они иссякали так же быстро, как вода под палящим солнцем. Клавдий, едва выдерживая вес собственного тела, выпрямился и, сделав несколько шагов, перевалился через перила балкона. Упав на арену, он с трудом поднялся. Шатаясь и не замечая ничего вокруг себя, побрел прочь из «зала боев».
К’йен хотел было добить предателя, но некроманты, потеряв из виду убийцу Гелиона, переключились на
