— Что же мне делать?
— Принести присягу и рассказать всё без изъятия. С самого начала.
Допрос и показания
ФРЭНСИСА ЛЕЙСИ,
Я зовусь Фрэнсис Лейси. Жительство имею на Харт-стрит, что подле сада, через два дома от «Летящего ангела». От роду мне пятьдесят один год. Я родился в Лондоне, в приходе св.Эгидия. Я актёр, сын Джона Лейси[60], бывшего в великой милости у короля Карла.
В: Прежде всего ответьте на нижеследующий вопрос. Было ли вам ведомо, что истинное имя джентльмена отнюдь не Бартоломью?
О: Да.
В: Было ли вам ведомо, кто он таков на самом деле?
О: Нет, сэр, я и поныне того не знаю.
В: Когда вы виделись с ним в последний раз?
О: Первого мая.
В: Известно ли вам, где он нынче?
О: Нет.
В: Забыли про присягу?
О: Истинная правда, сэр.
В: Вы можете поклясться в том, что с самого мая первого числа не виделись с ним, не имели с ним сношений и не получали от него известий через какое-либо третье лицо?
О: Как перед Богом. А уж как бы хотелось о нём проведать!
В: Теперь расскажите то же самое о двух других спутниках — вашем слуге и горничной.
О: Я и о них не имел известий с того самого дня. Верьте слову, сэр. Тут такая оказия вышла. Если угодно, я объясню…
В: Успеется. Объясните в своё время. А сейчас — готовы ли вы поклясться, что не знаете, где обретаются и эти двое?
О: Клянусь. И в том ещё клянусь, что до сего дня ничего не знал о гибели слуги. Позвольте спросить…
В: Не позволяю. И Боже вас упаси солгать!
О: Убей меня Бог, если солгу.
В: Хорошо же. Но помните: сколько бы вы ни отговаривались, что не предвидели последствий, суд этого в соображение не возьмёт. Сообщник преступника — он и есть сообщник преступника. А теперь послушаем, что вы имеете сообщить. Начните с самого начала.
О: Престранная история, сэр. Я в ней выхожу круглым дураком. Чтобы хоть немного оправдаться, расскажу её так, как она мне виделась в ту пору. Без оглядки на то, что узнал задним числом.
В: Вот это дело. Начинайте же.
О: Случилось это в середине апреля. Как вам известно, я тогда играл роль Фустиана в «Пасквине» юного мистера Филдинга и могу без ложной скромности сказать…
В: Оставьте свою неложную скромность при себе. К делу.
О: Я лишь хотел сообщить, что пьеса была благосклонно принята публикой, а моя игра замечена — это, смею думать, также имеет касательство до дела. Как-то утром, за день или два до того как нам прервать представления по причине Пасхи, приходит ко мне на Харт-стрит этот самый Дик и приносит письмо от своего хозяина. Имени своего тот не поставил, а подписался Philocomoedia[61]. В пакете был другой пакетец, поменьше, в нём — пять гиней. Писавший пояснял, что сим подношением изъявляет признательность за мою игру, о которой он отзывался в весьма хвалебных выражениях.
В: Вы сохранили это послание?
О: Оно у меня дома. Но я помню его наизусть. Да и не в письме сила.
В: Продолжайте.
О: Писавший уверял, что посещал наше представление уже трижды с единой лишь целью насладиться моим талантом. Далее он просил сделать ему любезность, повидавшись с ним лично, поскольку он желает обсудить одно дело, клонящееся ко взаимной выгоде. Он назначал место и время встречи, однако же, в случае если я найду их для себя неудобными, готов был принять мои условия.
В: Где и когда он предлагал встретиться?
О: На другое утро в кофейне Тревелиана.
В: Вы согласились?
О: Согласился. Признаться, дар его показался мне щедрым.
В: И впереди уже мерещились новые гинеи?
О: Прибавьте — честно нажитые, сэр. Моё занятие не слишком доходно, ваше подоходнее будет.
В: Вас не удивило это подношение? Разве одарять золотом в залог будущих свиданий принято актёров, а не актрис?
О: Нет, сэр, нимало не удивило. Не у всех столь невыгодное мнение о театре, как у вас. И среди джентльменов много таких, кто не чурается нашей компании и находит приятность в беседах о драматических сочинениях и актёрской игре. А есть такие, что и сами ищут стяжать лавры и не считают зазорным обращаться к нам за советом и поддержкой в надежде увидеть плоды своего вдохновения на сцене. Вот и нынче мне было возомнилось, что вы призвали меня для таких именно услуг. И поверьте, это не в первый раз. Мне и самому случалось перекладывать французские пьесы на английский язык — и какой был успех! Мой «Дворянин из мещан», переделанный из комедии Мольера, стал…
В: Будет, будет. Итак, наш Росций[62] пустился на заработки. Что дальше?
О: У дверей Тревелиановой кофейни меня дожидался глухонемой слуга — Дик. Он препроводил меня в отдельный покой. Там я и познакомился с мистером Бартоломью.
В: Именно так? Мистер Бартоломью?
О: Да: так он себя назвал.
В: Он был один?
О: Один, сэр. Мы сели, он повторил лестные слова из своего письма, расспросил о моей жизни, о прочих ролях, которые я игрывал.
В: Он говорил со знанием дела?
О: Нет, сэр, знатоком он не притворялся. Он признался, что прибыл в Лондон и приохотился к театру лишь недавно, до сих пор же его ум занимали другие материи.
В: Откуда он прибыл?
О: Из северных краёв, сэр. Из каких точно, он не сказывал, но по выговору я предположил, что с северо-востока. Так говорят выходцы из северного Йоркшира.
В: Какие же материи его занимали?
О: Естественные науки. Он поведал, что по выходе из университета искусства почитал за предметы для себя посторонние.
В: Что он рассказывал касательно своей вымышленной родни?
О: Я как раз к тому и подхожу. Закончив свой изрядно пространный рассказ о себе, я
