О: Нет.
В: Вы показываете под присягой.
О: Знаю.
В: Хорошо же, мистрис Ли, хорошо, праведница моя новоявленная. О вашем прошлом разговор впереди, теперь же мне желательно узнать, какая вы есть в настоящем. И ответы извольте давать под стать своему платью: простые, без причуд. Да удержитесь от напыщенных речей о божественных предметах, а то я не посмотрю на ваш раздутый живот. Понятно ли?
О: Свидетель мне Иисус.
В: Добро. И предупреждаю: помните, что передо мной показания Джонса, где говорится о вас. А равно и показания бывшей вашей хозяйки и многих других. Итак, в который день мая приехали вы сюда из Бристоля?
О: В двенадцатый.
В: И нашли своих родителей?
О: Да.
В: И они простили ваше прегрешение?
О: Бог милостив.
В: И вы открыли им, чем промышляли во время своего отсутствия?
О: Да.
В: И они от вас не отвернулись?
О: Нет.
В: Отчего так? Или они свою веру худо хранят?
О: Очень хорошо, потому и простили.
В: Этого я понять не умею.
О: Кто от чистого сердца покаялся, от того они не отвернутся.
В: А разве прежде они от вас не отвернулись, не выгнали из дому?
О: Это потому, что я тогда была распутна и каялась не от чистого сердца. Вот и избрала себе потом такой промысел. Теперь я вижу: они были правы.
В: Стало быть, вы открыли им всё? И то, что случилось в Девоншире перед вашим возвращением?
О: Нет, об этом умолчала.
В: Отчего?
О: Там я никакого греха не совершала, потому и не стала тревожить их понапрасну.
В: Вы главная свидетельница и пособница гнусных и безбожных преступлений — и вас это ничуть не тревожит? Что не отвечаете?
О: Это не преступления.
В: А я говорю — преступления. И вы им потворствовали и споспешествовали.
О: Не правда.
В: Осмелитесь отрицать то, что доказано?
О: Осмелюсь, раз меня делают без вины виноватой. Есть и повыше тебя законник. Думаешь, Иисус такой негодный весовщик, что не измерит вес искреннего раскаяния в душе человеческой? Низко ты Его ставишь. Скоро весь свет узрит величие Его.
В: Молчать! Придержи язык! Кому тыкаешь?
О: Таков наш обычай. Так должно.
В: Знать не хочу, что там тебе должно.
О: Это не от непочтительности. Все мы братья и сёстры во Христе.
В: Молчать!
О: Но это правда. Пусть не в звании, но в этом мы равны. Вольно тебе корить меня за то, что я радею о своём праве и слове Божием.
В: Твоё право, слово Божие! Вишь, проповедница выискалась!
О: Они суть нераздельны. Кто отбирает у меня моё право, тот обирает Христа.
В: Какие у тебя, отъявленнейшей потаскухи, права! Дурак бы я был, когда бы поверил в твоё новообретённое благочестие. По глазам видно, что бесстыжая шлюха да ещё и горда этим.
О: Я больше не блудница. Тебе ли не знать — ведь ты всё про меня разведал. Один Иисус мне и господин и госпожа. И горда я лишь тем, что сподобилась служить Ему.
В: И это вся цена, какую ты заплатила за отпущение грехов? Право, недорого — как в Риме[131].
О: Ты незнаком с нашим учением. Каждый вздох мой вплоть до последнего исполнен покаяния. Иначе я умножаю свои грехи.
В: Не познакомиться бы тебе с плетью, если станешь и дальше потчевать меня своим святошеством.
О: Я не хотела тебя уязвить.
В: Ну так умерь наглость.
О: В доме терпимости я поняла: кто обходится с нами, ровно с лошадьми или собаками, тот себе вредит, те же, кто подобрее, уходили утешенными.
В: Уж не должен ли я перед тобой кланяться да расшаркиваться? А может, прикажете величать вас «мадам», в карету под ручку подсаживать?
О: Хмурься и бушуй, сколько заблагорассудится. Я-то знаю, что злоба твоя не столько от души, сколько для вида.
В: Она, изволите видеть, знает!
О: Да, это так. Полно, не гневайся. Я не в первый раз имею дело со стряпчим, да и судей навидалась. Знаю: сердце у них не камень. Но ни один не бранивал меня за то, что я оставила путь порока. Точно было бы лучше, чтобы я снова сделалась блудницей.
В: Диво, если после таких проповедей они ложились с тобой в постель в другой раз.
О: Тем досаднее, что я не говорила им проповедей.
В: Вижу, отец напитал тебя своим ядом.
О: И отец, и мать. Она тоже живёт во Христе.
В: И похоже, презирает чины и звания мирские и законы учтивости?
О: Да, если чины, звания и учтивость мешают нам вольно исповедовать свою веру.
В: Это не даёт тебе права вольничать в своих ответах.
О: Так перестань поносить мою веру.
В: Мы даром теряем время. Мне желательно узнать о вашем замужестве. Когда вы поженились?
О: Второго августа.
В: Муж тоже из вашей общины?
О: Мы больше не квакеры. Он пророк.
В: Какого рода пророк?
О: Французский пророк. Он исповедует учение тех, кто переселились к нам из Франции пятьдесят лет назад. Иные называют их «белыми блузами».
В: А, камизары[132]. Неужто они ещё не перевелись?
О: Нам, как и им, было пророчество о скором пришествии Христа. Нас таких человек сорок с лишком.
В: Стало быть, ваш муж природный француз?
О: Нет, англичанин.
В: И ваши родители тоже подались в пророки?
