– И даже в офисе?
– Да. – Она задумчиво смотрела на виноградник. – Я всегда любила Асконсет.
– А Грег? Нравится ему здесь хоть немного?
– Да, но это напоминает любовь-ненависть; Он рос под родительским давлением.
– Как это?
– Он должен был быть лучше всех. Ты же знаешь, как родители настраивают детей.
– Если честно, то нет, – сказала Оливия. – Моя мать знала, что я блистать не буду, и не ждала то меня успехов. Она уехала, бросив меня на произвол судьбы.
– То есть если бы ты проявила недюжинные способности, она бы осталась. Это я и называю родительским давлением.
Оливия не ожидала такого поворота.
– Но здесь совсем другое. Мы с мамой были никто, у нас не было ни положения, ни состояния. А у этой семьи есть все – имя, деньги. Это налагает на детей большую ответственность.
– Я не согласна. Каждый из нас стремится заслужить одобрение родителей. С именем, без имени – какое это имеет значение? Мы хотим радовать наших родителей. И Грег не был исключением. От него много ждали, особенно Натали, но, черт возьми, он не первый, кто вынужден идти по стопам старшего брата.
– Брэда?
– Да.
– Ты знала его?
– Я? Его и Грег-то не застал. Между ними было восемнадцать лет разницы. К тому времени, когда родился Грег, Брэда уже не было. Я думаю, это даже хуже. Натали растила Грега по образу и подобию идеала.
– Натали? А Александр?
Джилл нахмурилась.
– Нет, – протянула она. – Его воспитывала Натали. – Она вскинула голову, услышав звук подъезжающего автомобиля. – А вот и Сюзанна.
Дочь Натали подъехала на машине с эмблемой Асконсета. Это что-нибудь да значит, подумала Оливия. Она подошла к машине.
– Простите, Сюзанна. Я совершенно забыла про время. Спасибо, что отвезли Тесс.
Сюзанна небрежно отмахнулась:
– Все в порядке. Просто нам было по пути. – Она открыла багажник, битком набитый пакетами с продуктами.
– Она расстроилась, что меня нет? – спросила Оливия, беря у нее из рук сумку.
Сюзанна взяла пакет.
– Нет. Она расстроилась, что не поедет со мной по магазинам. Насколько я поняла, парусный спорт ее не увлекает.
– Нет, она любит кататься на яхте. Но у нее не ладятся отношения с другими детьми.
Джилл подошла к ним, желая помочь, но Сюзанна схватила ее за руку.
– Тебе нельзя поднимать тяжести, – шепнула она и опасливо покосилась на Оливию.
– Она все знает, – сказала Джилл, выбирая пакет полегче. – И поклялась хранить тайну. Мы говорили о Брэде.
– А, непогрешимый Брэд, – вздохнула Сюзанна, продолжая выгружать продукты. – Он разве что по воде пешком не ходил, а так был все равно, что святой.
– Его здесь нет, и все же он здесь, – заметила Оливия.
– И всегда здесь был, – отозвалась Сюзанна и направилась к дому. – Но Грегу пришлось хуже, чем мне. Я девочка. Никто не ожидал, что я буду похожа на него или он на меня. Брэд никогда не мыл посуду, не убирал постель, не гладил рубашки. Господи, как же мы ссорились с ним из-за этого! Мама всегда ставила его чуть выше меня. Ужасно обидно.
– Но вы назвали своего сына в честь него, – заметила Оливия, поднимаясь за ней по ступенькам.
Сюзанна пожала плечами:
– Так уж заведено в нашей семье – первенец должен носить имя Брэда. Так было в каждом поколении. Но мой Брэд умеет и мыть посуду, и готовить. Уж я об этом позаботилась. – Пройдя через веранду, она оглянулась на Оливию. – Джилл жалуется, что при виде еды ее тошнит, поэтому вся надежда на вас, Оливия. Что нам приготовить на ужин мясо под маринадом, картофель с чесноком и салат или же: запечь лосося, а к нему подать рис и овощи?
Оливия улыбнулась.
– Запечь лосося, – сказала она, радуясь, что с ней обращаются почти как с родной сестрой.
Лосось удался на славу – нежный, сочный, ароматный. Сюзанна подала его на подносе с гарниром из риса и обложила со всех сторон тушеными цуккини и тыквой. Пили шардонне из Асконсета. На десерт был шоколадный мусс.
Оливия настояла на том, чтобы они с Тесс помыли посуду и прибрали на кухне – как еще отблагодарить
