– А вот та, где ты, я и Эмили, – сказала Шарлотта, показывая на фотографию. Я посмотрела и вспомнила, когда это было.
– Да, – сказала я.
– Мы знаем почти всех людей на фотографиях, – сказал Лютер, – а на этой – нет.
Он перелистнул страницу назад и показал на маленькую фотографию. Я взяла альбом в руки и смотрела на нее. Это была моя настоящая мама. Первое мгновение я не могла говорить.
– Это младшая сестра мамы, Виолетт, – сказала я.
– Она была очень красивая, – произнесла Шарлотта. – Правда, Лютер?
– Да, – согласился он.
– Правда, Лил? – спросила Шарлотта.
– Очень.
– Ты ее знала? – спросил Лютер.
– Нет. Она очень рано умерла, до… сразу после моего рождения.
– Ты очень на нее похожа, – сказал он и покраснел.
– Спасибо, Лютер.
Я опустилась на колени, поцеловала и обняла его и Шарлотту.
– До свидания, дети. Будьте умницами, – сказала я.
– Или Эмили рассердится, – проговорила Шарлотта. Я улыбнулась сквозь слезы.
Не оглядываясь, я заторопилась прочь.
С Биллом что-то произошло во время той деловой поездки, которую он предпринял вместо того, чтобы поехать со мной на похороны папы. Когда он вернулся несколько дней спустя, было заметно, что он сильно изменился. Он был спокойней и сдержанней, чем обычно и много времени проводил сидя на крыльце, потягивая чай или кофе и неподвижно глядя на океан. Он не бродил по отелю, подтрунивая над молоденькими горничными, не играл в карты в комнате для официантов, коридорных и мойщиков посуды.
Я думала, возможно, он заболел, хотя он и не выглядел бледным или слабым. Несколько раз я спрашивала его, все ли с ним в порядке. Он говорил что – да, каждый раз уставившись на меня на мгновение, прежде чем уйти.
Наконец, однажды вечером, почти неделю спустя он вошел в спальню, когда я уже лежала в постели.
После первых месяцев нашей совместной жизни, мы все реже и реже занимались любовью, пока не наступил долгий период, когда даже не целовались. Он знал, что когда бы я ни целовала его или занималась с ним любовью, я делала это из супружеского долга, чем из-за чувства, даже несмотря на его привлекательность.
Я не беременела, и думала, что это из-за тех ужасных родов, когда появилась Шарлотта. Но, насколько я понимала, у меня было все в порядке со здоровьем и не было причины, по которой я не могла забеременеть. Но этого не происходило.
Билл подошел ко мне и сел, сложив руки на колени и опустив голову.
– В чем дело, – спросила я. Его странное поведение заставило мое сердце биться сильнее. Он взглянул на меня: его глаза были полны печали и боли.
– Мне нужно сообщить тебе кое-что. Я не только бизнесом занимался в своих поездках, особенно, когда ездил в Ричмонд. Я играл в карты и… принимал участие в пирушках.
Я облегченно вздохнула.
– Это не новость для меня, Билл. Я никогда не требовала отчета о твоих поездках, и теперь не собираюсь это делать.
– Я знаю и ценю это. На самом деле, я хочу сказать тебе, как сильно я тебе признателен, – мягко говорил он.
– Откуда эта внезапная перемена?
– В этой поездке меня постигла неудача. Я играл в карты в поезде. Игра начала затягиваться на целый день. Мы вышли из поезда и пошли играть в отель в Ричмонде. Я выигрывал. В самом деле, я так много выиграл, что один из проигравших заподозрил меня в жульничестве.
– И что произошло? – Мое сердце забилось в предчувствии беды.
– Он поднес к моей голове револьвер, сказав, что в барабане только одна пуля и, если я жулик, то прозвучит выстрел. Затем он нажал на курок, но ничего не произошло. Его друзья нашли это забавным, а он решил, что это только проверка, и решил попробовать еще. Он нажимал еще и еще, но выстрела не было. Наконец он сказал, что я могу уйти со своим выигрышем. Чтобы убедить всех, что это была не шутка, он направил револьвер в стену, еще раз спустил курок, и в этот момент раздался выстрел. Я бросился прочь и как только мог быстро отправился домой, все время думая, что моя жизнь едва не прервалась. Я мог бы умереть так бесчестно, где-то в отеле в Ричмонде, – простонал он. Немного переигрывая, он поднял взгляд к потолку и вздохнул.
– Моя сестра Эмили с удовольствием выслушала бы такое признание, – сухо сказала я, – может, тебе съездить в Мидоуз.
Он снова посмотрел на меня и заговорил на одном дыхании.
– Я знаю, ты меня не любишь, и ты все еще не простила меня за то, как я сделал тебя своей женой, но
