Ласситер почувствовал слабое движение воздуха у своей щеки, сладкий аромат детского дыхания. Брэндон? Снова послышался женский голос.
– Если человек двигается, это вовсе не значит, что он проснулся. Это просто рефлекс. Возможно, во сне он услышал, как я уронила сковороду, и пошевелился.
– А что такое «рефекс»?
– Ре-флекс.
– Что это такое?
– Это когда твое тело реагирует само по себе. Ну например… если я быстро ткну пальцем в направлении твоего глаза. Ты еще не успеешь ни о чем подумать, а глаз закроется.
– А если я не поверю, что ты меня по-настоящему ткнешь, то глаз не закроется.
– Нет. Это и называется рефлексом, потому что ты ничего не можешь с ним поделать. Когда что-то движется к твоему глазу, он закрывается, чтобы избежать повреждения.
– Попробуй ткни, только понарошку.
– Дай мне сначала помыть посуду.
– О’кей. – Ребенок принялся мурлыкать какую-то мелодию.
Ласситер начал что-то припоминать: музыка, волна… Его веки затрепетали, глаза открылись, и он увидел, как отпрянуло маленькое детское личико, находившееся за мгновение до этого в футе от него.
– А-а-а! Он открыл глаза! – Ребенок радостно и в то же время испуганно захихикал: – Мама! Он проснулся!
– О, Джесси, – произнес женский голос, но теперь уже ближе, – ты так на него уставился, что…
– Не-е-а! Он посмотрел на меня. Правда!
От яркого света ломило глаза, и Ласситер смежил веки, не погрузившись на этот раз в холодное, мертвое забытье. Над самой его головой раздался женский голос:
– Джесси! Он все еще спит!
– Я подумал… наверное, это был просто рефлекс.
– Ой-ой-ой, – сказала женщина ласково. – И в кого ты у меня такой умный?
Затем она, наверное, пощекотала его или покрутила вокруг себя, так как Джесси радостно захихикал:
– Еще!
Ласситер лежал и думал: «В восьмой уж раз… В восьмой уж раз… Интересно, что уже в восьмой раз? Превратиться в ледышку… превратился в ледышку… А может быть, я уже умер?» Он широко открыл глаза.
Женщина удерживала мальчика под мышки, раскачиваясь и вращаясь. Она обернулась вокруг своей оси, затем движение замедлилось, и, вынеся сына вперед, поставила его на ноги. Ребенок хихикал, покачиваясь, видимо, ожидая, когда комната перестанет кружиться. Глаза мальчишки встретили взгляд Ласситера, и на его мордашке появилось торжествующее выражение.
– Посмотри, – сказал он.
Мама повернулась в ту сторону, куда указывал сын.
– Я же говорил.
Беспечное выражение сменилось озабоченным.
– Ты был прав, Джесси, – сказала она, – он действительно проснулся.
– Мы вас спасли, – объявил Джесси, не сводя огромных карих глаз с Ласситера. – Вы даже перестали дышать, пока мамочка не стала дуть вам в рот. Я считал – это было чрез-вы-чай-но важно. А потом вы выплюнули воду. Ваш ныряльный костюм пришлось разрезать, и мы не смогли его починить, – извиняющимся тоном закончил он. – А как вы…
Он услышал предупреждающее:
– Ш-ш-ш…
Маленькие пальчики дотронулись, а затем прошлись по его лбу.
– С вами все будет хорошо, – сказал малыш.
Ласситер слышал свое дыхание – неровное и шумное.
– Вы были без сознания, – сказала женщина. – Два дня.
Ласситер застонал.
– Чтобы дотащить вас сюда с берега, понадобилось много времени…
– Вы замерзли, – сказал Джесси. – Стали синим. А мы вас спасли.
Ласситер явственно слышал еще звук, но какой – определить не мог. Потом до него дошло. По крыше стучат капли дождя, за окном гудит ветер. Он открыл рот, но не смог произнести ни слова.
– Джесси, принеси стакан воды, – сказала женщина.
– Хорошо, – послышался веселый голосок, и малыш удалился, подпрыгивая.
Когда Джесси вернулся, женщина приподняла голову Ласситера, а мальчик поднес к его губам стакан. Джо ухитрился сделать несколько глотков, после чего в изнеможении упал на спину.
– Там был еще один человек, – прохрипел он. – Я забыл, как его зовут.
– Мы нашли только вас, – произнесла женщина, медленно качая головой.
Роджер. Его звали Роджер. «Мы все султаны…»
Неожиданно все события отчетливо всплыли в памяти, и от этой картины его тело судорожно дернулось. Кэти. Брэндон. Бепи. Священник. Так много мертвецов.
– Каллиста, – прошептал он.
Женщина вздохнула, и ее взгляд стал ледяным. Схватив Джесси, она оттащила его подальше от кровати. Долгое время Ласситер слышал лишь рев бури за окном. Когда же женщина снова заговорила, в ее голосе совершенно не было тепла. Ни на йоту.
– Кто вы такой?
Джо пришел в себя вторично, когда было уже темно. Помещение освещали две висящие на стене неяркие керосиновые лампы. Оглядевшись, Ласситер увидел, что находится в большой комнате со стенами, обшитыми сосновыми досками, опорным столбом посредине и открытыми взору стропилами под крышей. Почти всю дальнюю стену, чуть ли не в двадцати футах от кровати, занимал гигантский, сложенный из известняка камин, внутри которого стояла печурка, и за ее стеклянными дверьми плясало пламя. Женщины и мальчика не было, но откуда-то сзади доносились их тихие неразборчивые голоса.
«Мне надо встать», – подумал Ласситер и, приподнявшись на локтях, свесил ноги с кровати. Оттолкнувшись изо всех сил, он принял сидячее положение. Тело охватила слабость, за которой последовала тошнота. Когда, глубоко вздохнув, он поднялся на ноги, комната запульсировала горячими и холодными вспышками. Некоторое время Джо стоял, покачиваясь как пьяный, вышедший хлебнуть свежего воздуха. Но свежего воздуха в помещении, видимо, не оказалось; его глаза закатились, комната закружилась, и он как подкошенный рухнул на пол.
– Вы сошли с ума? – спросила Мэри, возвращая его ноги на постель. – Вы же два дня были без сознания.
– Скажите, мое лицо сильно изуродовано? – спросил Ласситер.
– Нет. – Она выпрямилась, отвела свои каштановые волосы назад и изумленно пробормотала: – Что за странный вопрос?
– Вы не поняли, я имел в виду совсем другое, – произнес он. – Я хотел… – Она оказалась еще красивее, чем он ее помнил. Это было заметно даже в мерцающем свете ламп. Ее неуверенность исчезла. Она выглядела старше, сильнее и женственнее. – Я хотел спросить… Вы меня не узнаете?
– Нет, – ответила Мэри устало и без особого любопытства. – Так кто же вы?
– Вы приезжали на похороны, – выговорил Ласситер, – в Виргинию. На похороны моей сестры и ее сына.
Она недоуменно смотрела на него.
– Кэти Ласситер, – пояснил Джо. – И Брэндон.
Брови Мэри дрогнули, и в глазах промелькнуло что-то похожее на воспоминание.
– Это случилось в ноябре. На вас тогда была шляпка с вуалью. А сами вы были блондинкой.
Теперь Ласситер видел, что она узнала его, хотя из последних сил старается скрыть это. Джо понимал, что она сейчас думает. «Он появился здесь не случайно. И это плохо».
