предложат тебе гораздо больше.
– Они и так предложат гораздо больше. Скажи им, что опционы меня не интересуют. Мне нужны деньги.
– Поняла.
– Идея в том, чтобы полностью выкупиться. Я хочу быть…
– …свободным. Ясно. О’кей, я сообщу.
После этого Ласситер позвонил Рою Данволду – главе лондонского отделения своей фирмы. Рой происходил из рабочей семьи и вырос в Дерри или Лондондерри, но в любом случае в тяжелой обстановке. Он отсидел два года в тюрьме за серию автомобильных краж, начавшихся с прогулок на ворованных машинах и закончившихся столкновением краденого «порше» с катафалком на похоронах активиста ИРА.
После трех месяцев пребывания в больнице и значительно большего срока в заведении для юных правонарушителей Роя отпустили и передали на воспитание тетушке в Лондон. Прозорливая дама, содержавшая пансионат с завтраком в Килбурне, заявила, что кража машин в лучшем случае может быть лишь побочным занятием и племяннику нужна настоящая профессия.
И Рой принялся приобретать профессию, поступив сначала в вечернюю школу, а затем в одно из лучших политехнических училищ, окончив которое он получил работу контролера информационных систем в английском аналоге Агентства национальной безопасности США. Проработав два года в штаб-квартире организации, Рой отправился на станцию слежения за спутниками в горы Тродос на Кипре. После пяти лет пребывания на задворках эгейской культуры он, насытившись службой и ночными дежурствами на всю оставшуюся жизнь, вернулся в Англию. «Мне так не хватало дождей», – не уставал повторять он приятелям. В итоге Ласситер переманил его из «Кролл ассошиэйтс», предложив ту же зарплату плюс автомобиль по выбору. Рой выбрал «порше».
На соединение с Лондоном потребовалось несколько минут, и, услышав голос Роя, Джо сразу же приступил к делу:
– Не знаю, насколько ты в курсе, но сейчас я работаю по личному делу.
– Твоя сестра…
– И племянник.
– Слышал.
– Меня интересуют подобные преступления: поджоги с убийством детей. Аналогичный случай произошел в Праге и третий – в Канаде.
– А ты уверен, что они между собой как-то связаны?
– Нет, – ответил Ласситер и после короткой паузы добавил: – Но исключать этого нельзя. И я подумал, ты мог бы… отыскать и другие случаи.
– Где?
– Где угодно. Начни с Европы.
– С Англии.
– О’кей, начинай с Англии.
Данволд некоторое время молчал, а затем бросил:
– Проблема.
– Какая?
– В большинстве случаев поджогов не обнаруживают. Я хочу сказать, что бывают короткие замыкания, неисправные печи и так далее. Стоит ли изучать все пожары, в которых погибли дети?
– Да.
– Но это гигантский труд.
– Знаю.
– Каковы временные рамки?
– Все после первого августа.
– Хорошо.
– Если хочешь, свяжись с Интерполом.
– Я понял. Но мы сделаем кое-что получше. У нас есть отличные базы данных, с которыми можно поиграть. Страховые компании нам помогут. Во всяком случае, так было прежде. Я навещу Ллойдз.
– Как насчет полиции?
– Разумеется. Я свяжусь с Европолом, полицией и Скотленд-Ярдом – одним словом, со всеми.
– Подожди секунду. У меня возникла одна идея. – Ласситер взял копии страниц паспорта Гримальди и просмотрел отметки о въездах за интересующий его период. – Проверь заодно и Сан-Паулу.
– В Бразилии?
– Да. Между тринадцатым и восемнадцатым сентября прошлого года. Сообщи, если что узнаешь.
– Договорились. Письменный отчет нужен?
– Нет, только информация. Джуди знает, где меня искать.
– Бюджет?
– Пусть это тебя не волнует. Делай все, что потребуется.
– Отлично! – Ласситер хотел уже положить трубку, когда Данволд сказал: – Минуточку, Джо! Ты все еще там?
– Да.
– Меня посетила мыслишка.
– Слушаю.
– Дело наверняка затянется. Скоро Рождество. Я-то буду работать, но…
– Сделай, что сможешь.
– Хорошо. Привет! Счастливого Рождества! Я с тобой свяжусь.
Ласситер встретился с Яначеком и Риорданом в вестибюле отеля в семь тридцать, а в восемь пятнадцать после сумасшедшей гонки сквозь снежный буран они уже стояли у лифта расположенной в пригороде клиники Панкова. Врач в белом халате провел их к Рейнеру.
В палате стояла удушливая жара, но пациент с головой закутался в одеяло. Он был страшно истощен, и его глаза на иссохшем лице казались огромными.
– Он отказывается от еды, – прошептал Яначек, приглаживая ладонью длинные волосы.
Доктор что-то шепнул чешскому детективу и, повернувшись к Ласситеру, молча показал палец, призывая быть кратким. Затем медик удалился.
Рейнер лег на кровать, не отрывая глаз от Ласситера.
– Итак, – начал Яначек, оборачиваясь к американцу, – я буду переводить. Что вы хотите сказать пану… простите, мистеру Рейнеру?
– Я хочу сказать, что седьмого ноября были убиты моя сестра Кэти и ее малолетний сын Брэндон. Им перерезали горло, а дом подожгли. – Набрав полную грудь воздуха, Ласситер продолжил: – Что-то, видимо, пошло не так, и из окна дома выбросился человек в горящей одежде.
Яначек закончил перевод и, обернувшись к Ласситеру, кивнул.
– Этот человек получил сильные ожоги, но выжил. Когда полиция стала его допрашивать, он отказался отвечать, и никто не смог установить мотивы преступления. – Ласситер покачал головой и повторил: – Никто.
Пока Яначек переводил, Ласситер внимательно смотрел на Рейнера, по ввалившимся щекам которого катились мутные слезы. Наконец, когда детектив замолчал, Рейнер заговорил. Его голос дрожал от эмоционального напряжения, а глаза были влажными, как у лабрадора.
– Он спрашивает, – перевел Яначек, – умерли ли ваша сестра и племянник до пожара? И не оказывали ли они сопротивления?
Ласситер понял, почему Рейнер задает именно эти вопросы, и ответил:
– Верно. Они погибли не от пожара. Их закололи ножом.
Ласситер решил не упоминать о многочисленных ранах в груди Кэти и порезах на ее руках.
Рейнер сел на постели и принялся раскачиваться взад и вперед с закрытыми глазами. Когда он открыл глаза и заговорил, на его лице появилось выражение огромного облегчения. Ласситер понял, что все это время больного преследовали образы его жены и ребенка, захваченных пожаром, кашляющих в дыму и
