этого он ушел, оставив официанту на чай почти две сотни долларов.
Телефонный звонок разбудил его ровно в восемь часов утра. Потянувшись за трубкой, Ласситер испытал нечто вроде ужаса: вчера у входа в отель его долго целовала какая-то женщина. Оставалось надеяться, что он не притащил ее к себе в номер, потому что… не говорит по-итальянски.
«Господи, – подумал Джо. – Ведь у меня даже не похмелье. Я все еще просто пьян».
– Хел-ло-о! – раздался в трубке радостный голос Роя Данволда. – Надеюсь, я тебя не разбудил?
– Конечно же, нет. Я… читал молитву.
– Мы гуляли по полям? – рассмеялся Рой. – Может быть, позвонить попозже? Я не возражаю.
Ласситер сел, и мир стал медленно вращаться перед его глазами.
– Нет, – сказал он. – Я чувствую себя превосходно.
– Понятно… хотя по голосу этого не скажешь… Впрочем, не важно. Я наконец кое-что нашел. Тебе будет интересно.
– Хм-м-м.
– Во-первых, Бразилия.
– Ум-м-м.
– Ты еще там?
– Да-да.
– Итак, Рио. Данни – мой приятель – раскопал этот случай.
Рой говорил отрывисто, короткими фразами, очевидно, просматривая какие-то бумаги.
– Два часа ночи. Пожар. Семнадцатое сентября. Шик-шик кондо в Леблоне.
– Что это такое?
– Шикарный кондоминиум. Стильное место на побережье. В огне погибли ребенок четырех лет… мамочка умерла, нянька-датчанка тоже. Пожар распространился и на другие апартаменты… больше никто серьезно не пострадал. Общий ущерб, нанесенный комплексу… шестьдесят газильонов крузейро… Одним словом, до хрена… А, вот где это! «Причины пожара вызывают серьезные подозрения».
Ласситер потряс головой. Как плохо-то, Господи!
– Да, это действительно кое-что.
– Это еще не все, – продолжал Рой, шелестя бумагами. – Официально заявлено, что имел место поджог. Дальше опять о семье. Посмотрим. Состоятельная чета. Фамилия Пенья. Миссис – психиатр, а мистер – президент «Рио тинто цинк». Совладелец сети отелей «Шератон». Перечисления идут без конца.
– А ребенок… Кто? Мальчик, девочка?
– Мальчик. Единственное дитя.
– Хм-м-м, – произнес Ласситер.
– Ты думаешь, я закончил? Вовсе нет. Есть еще одно.
– Еще одно… что?
– А как ты думаешь? Имеется и другое кровавое преступление, полностью отвечающее представленным образцам. Очередной мальчонка…
– Когда? – выдохнул Ласситер. – Где?
– Всего лишь в октябре. Матильда Гендерсон и ее сынок Мартин. Прямо здесь, парень. В городе, известном под названием Лондон.
Самолет на Лондон был практически пуст. Ничего удивительного. Первый день года. Аэропорт Хитроу напоминал пустыню, но, несмотря на это, Ласситер, пройдя таможню, едва не прозевал Роя Данволда.
Рой обладал весьма полезным для детектива талантом всегда оставаться в тени. Сам он характеризовал себя так: «усредненный во всем и некогда молодой». Но даже это не объясняло его странный феномен. В этом человеке было нечто такое, что позволяло ему становиться невидимым, словно прозрачным. Ласситер однажды упомянул об этом, и Рой кивнул так, словно ему и ранее приходилось обсуждать данный вопрос.
– Это не от Бога, – сказал он тогда. – Я просто развил в себе такие способности, чтобы выжить.
Ласситер тщетно осматривал пустой зал, когда Рой вдруг материализовался у его локтя. На нем было твидовое пальто и толстенный шарф, который, казалось, связан на спицах учеником вязальщика.
– Поздравляю со всеми праздниками, – пробормотал Рой ему в ухо. Джо подхватил багаж и направился к выходу.
Рой всегда парковал машину в неположенном месте, но его почему-то не штрафовали. Вот и сейчас его автомобиль пристроился в хвост автобусу. Воздух был холодным, влажным, пахло дизельным топливом. Каждые несколько секунд небо содрогалось от рева самолетов.
Ласситер направился к правой дверце машины, но Рой вежливо провел его к левой. В пути разговор сразу же зашел о Гендерсонах.
Матильда слыла весьма состоятельной женщиной – благодаря наследству и весьма удачно прокрученному разводу. Она была даже в некотором роде знаменита. «В высокоумных кругах», – как заметил Рой. Она сочиняла романы. «Художественные, – снова пояснил англичанин. – Большими тиражами они не расходились, но несколько литературных премий дама урвала».
– Никогда о такой не слышал, – заметил Ласситер.
– Неудивительно, – усмехнулся Рой. – Леди погружалась в свой внутренний мир. Я читал некрологи и некоторые из ее интервью. Отвечая на вопросы «Гардиан», она сказала, что в сорок один год родила сына. «Появление ребенка оплодотворило мои литературные нивы».
– А как насчет мужа?
– Никаких мужей. Ведь ей хотелось ребеночка в личное пользование. Она посетила одно из этих мест.
– Каких мест? – не сразу сообразил Ласситер.
– Да ты сам знаешь. Клинику, где их брюхатят профессионалы.
«Помолчи немного», – подумал Ласситер.
Но Роя прорвало:
– Это противоестественно, если хочешь знать мое мнение! Вместо того чтобы получить удовольствие, как предначертано Творцом, они получают… что-то вроде инъекции. Разве не так? Нет, я не утверждаю, что это плохо, но-о-о… Некоторые из этих дамочек отправляются в банки спермы и смотрят на фотографии доноров! Затем они читают о тех, чьи физиономии им понравились. Рост, вес, цвет глаз, образование. Они выбирают производителя для ребенка, словно обои для ремонта квартиры!
Ласситер сразу же вспомнил лицо Риордана в тот момент, когда детектив узнал, что у Брэндона не было отца. «Не было отца? Поведайте мне, как получилось дитя, и можете идти».
Рой продолжал болтать, но Ласситер, не слушая англичанина, думал о Кэти, и в его голове начала зарождаться идея. Сестра тоже зачала в клинике. Может быть, именно это и объединяет все случаи? Может быть, Гримальди был донором спермы? Может быть, у него поехала крыша и он принялся истреблять собственных отпрысков?
– Как бы назвал подобные дела старик Дарвин? – не унимался Рой. – Я тебе скажу, как бы он это назвал. Противоестественный отбор! И старик вновь оказался бы прав!
«Ягуар» мчался сквозь ночь, а Ласситер, откинувшись на спинку сиденья, вполуха слушал болтовню Роя. Он уже отбросил мысль о Гримальди как о свихнувшемся доноре спермы. Эта теория не объясняла случая с Бепи и роли «Умбра Домини». Кроме того, оставался вопрос: кто вскрыл могилу Брэндона и сжег его тело?
Ласситера удивляло, насколько изменилось его настроение. Утром, услышав новость Роя о Лондоне, он разволновался и, испытывая страшное нетерпение, сел в первый же самолет, отправляющийся в Англию. Да, клиники искусственного оплодотворения имели отношение к делу, хотя он пока не знал, какое к делу имела отношение религия. Джо чувствовал, что узел тайны начал ослабевать, однако утреннее возбуждение сменилось страшной усталостью. Ребра снова болели, и он хотел только одного: принять душ и отправиться спать.
«Ягуар» свернул на Сент-Джеймс-сквер и остановился у входа в отель «Герцог».
– Приехали, – сообщил Рой. – Прости, пожалуйста, если я слишком много трепался. В следующий раз, когда потянет митинговать, влезу на ящик в этом проклятом Гайд-парке.
