– Вот прямо волокли по грязи и пыли за машиной, а потом сразу, без чистки начали стрелять? Обалдеть! Вот это оружие!
– Гек, блин! Ну ты ведь станковый пулемет уже видел и даже стрелял. Вся механика автомата почти точно такая же. Во всяком случае, очень похожа, кроме механизма подачи патронов. И главное, никаких настроек и регулировок не надо. Теперь любой парень, из самой глубокой Тмутаракани, что с пулеметом, что с автоматом за полчаса досконально разберется.
Вообще именно простота обслуживания и были, по-моему, главным преимуществом АК-43. Простота и надежность. А то сколько раз уже было, что оружие просто не стреляло, оттого что с ним элементарно не могли разобраться. Артмастера целые курсы проводили, рассказывая тонкости настройки газового регулятора на «СВТ», но народ врубался слабо и шарахался от нее, как черт от ладана. То же и с «максимами», благо хоть в пулеметчики брали более-менее подготовленных людей. Даже считавшийся надежным ППШ тоже иногда глючил. Начиная с того, что нельзя было полностью забивать диск во избежание перекоса патрона, и заканчивая его крайне отрицательным отношением к загрязнениям. Зато сейчас, с новым оружием, будет одно удовольствие – бери да стреляй! Только нагар после работы чистить не забывай и все!
– А этот, «подствольник», им как работают?
Неугомонный Гек, подпрыгивая на стуле, был готов выслушивать мои измышления про новинки будущих вооружений дальше, но эту идиллию прервал стук в дверь, а потом сразу показалась голова посыльного. Скользнув взглядом по столу с лежавшим на нем немецким автоматом, боец доложил:
– Тащ капитан, там вас опять «язык» дожидается. Его только сейчас привезли.
Поморщившись, уточнил у него:
– Надеюсь, хоть этот – немец.
– Никак нет! – Солдатик чему-то улыбнулся щербатой улыбкой и продолжил: – Наш, русский, с номером…
– C каким номером?
– Ну этот, на руке… C концлагеря, видно…
– Ладно. Сейчас иду.
Тяжело вздохнув, я потопал на улицу и, выйдя во двор, увидел знакомого старшину из дивизионного СМЕРШа. Метрах в двадцати от него, возле «виллиса», торчал конвойный, охраняющий длинного мужика в каком-то полупальто и драных армейских шароварах. Поздоровался с контриком, и когда он передал документы на пленного, я поинтересовался:
– Что, в РОА уже из концлагерей стали номерной народ грести?
– Нет, этот парень позавчера сам перешел линию фронта на участке Свиридова. Говорит, сбежал при перевозке, когда их с работ обратно в бараки везли. Там, мол, наши «пешки» с бомбежки возвращались, вот и прошли над колонной с охраной и пленными. Охрана сразу в кусты рванула, а под это дело он и сдернул.
– Врет?
– Вроде нет. Во всяком случае, летуны информацию подтвердили. Они ту колонну пулеметами слегка проредили, так что паника была дай боже.
– А почему к нам направили?
– Так он сначала на запад пошел, следы путая, и три дня недалеко от какого-то замка прятался. Только потом на восток двинул.
– Думаешь, возле Бальги был? Там же этих замков до черта!
Старшина на это ухмыльнулся, пожал плечами и ответил:
– Вот вы и выясняйте, какой он именно замок видел. Я-то эту Бальгу даже на фотографии не наблюдал. А у нас приказ – всех «языков» из того района к вам направлять. Замок ведь еще в глубоком немецком тылу, поэтому мы всех, кто недалеко от залива в последнее время был, сразу к вам доставляем.
– А чего мелочитесь? Тащите сюда сразу всю группировку! Ну а мы вместо «фильтра» работать будем!
Крыленко на этот наезд ничего не ответил, а я, расписавшись в получении и забрав сопроводиловку на пленного, приказал вести его в комнату для допросов. Зайдя следом, кивком отпустил охранника и предложил доставленному снять свой лапсердак и присаживаться.
Задержанный, оказавшийся одетым в сильно потрепанную советскую форму, осторожно уселся на табурет и, положив на колени огромные, лопатообразные ладони, простуженно сопел, не отрывая глаз от пола. Я же, раскрыв полученные от старшины документы, углубился в чтение. М-да… бросив быстрый взгляд на парня, только покачал головой. Двадцать третьего года рождения, а выглядит лет на тридцать, не меньше. Видно, досталось ему хорошо… Еще несколько секунд помолчав, я вздохнул и, достав из папки фотографию замка, спросил:
– Костров Иван Викторович?
– Так точно.
– Посмотрите внимательно, вы, когда от конвоя убежали, этот замок видели?
Парень наконец поднял глаза и, несколько секунд посмотрев на фото, отрицательно покачал головой.
– Нет, гражданин капитан. Тот, возле которого я прятался, только с двумя шпилями был. И вон тех деревьев не было…
– Ты внимательно посмотри, просто этот снимок делали лет десять назад, может деревья подросли?
– Никак нет, гражданин капитан. Там совсем другой замок стоял. Я ведь в артиллерийской разведке служил, поэтому такие вещи хорошо замечаю…
Лагерник отвечал спокойным, глуховатым голосом и, заметив, каким цепким взглядом он окинул фотку, я понял, что на этот раз СМЕРШевцы, похоже, промахнулись. Этот парень, наверное, километрах в тридцати южнее от Бальги был. Там тоже замок есть, но вот в нем фрицы никаких козней вроде не планировали делать, поэтому нас он не интересовал. Блин, жалко! До заброски меньше двух недель, а у нас сведений по объекту – кот наплакал. Сожалеюще вздохнув, я достал папиросу и, закурив, протянул пачку бывшему военнопленному:
– Куришь?
Тот помотал головой и ответил:
– Нет, благодарю, гражданин капитан.
– А тот замок, возле которого ты прятался… Что в тех местах интересного видел?
– Там пусто было. И людей почти не было – только два старикана, мужик средних лет да молодая девка из ворот выходили. То есть выезжали – на велосипедах.
И все – ни машин, ни людей. Хозяева, наверное, уже сбежали и только прислугу оставили за добром присматривать…
– Это все?
– Так точно, гражданин капитан!
– Епрст! Что ты меня постоянно «гражданином» обзываешь? Или ты – тертый зэчара и до войны на зоне чалился, оттуда привычка пошла?
Костров наконец посмотрел мне в глаза и, катнув желваки на щеках, выпалил:
– Никак нет, товарищ капитан! Просто тот лейтенант из особого отдела, когда я к нему «товарищ» обратился, орать начал, мол, товарищи его с оружием в руках немца бьют, а я, как добровольно сдавшийся врагу, на такое обращение прав не имею.
– Ну в общем-то правильно орал. А ты что, действительно – добровольно сдался?
– Угу – сейчас. – Лагерник опять уткнулся взглядом в пол и зло проговорил: – Гранат – нет, снарядов – нет, а эти суки, на мотоциклах да двух танкетках, нас, как баранов, в кучу сгонять начали. Комиссар-то умнее всех оказался – начал из «нагана» по мотоциклистам садить, вот его и переехали сразу. А я глянул, как его кишки на трак наматываются, и поплыл… Хотя если бы знал, что в будущем ожидает, то вперед комиссара бы сиганул… Тогда от дивизиона нас человек пятнадцать осталось, вот и подняли руки. А куда деваться?
