удивленно покрутить носом. C видом знатока отпив маленький глоточек, я почмокал губами. Вино было действительно вкусное, о чем незамедлительно известил хозяина. Тот хмыкнул, поставил свой бокал на столик и задал следующий вопрос:
– Так вы, Илья Иванович, говорите, аж из Италии сюда пришли?
– Так точно, господин генерал!
– Очень интересно…
А уж мне-то как интересно, чего я еще наплету…
Когда Алекс, она же Шурочка, узнала, что бомжеватый тип, подошедший к ней – русский, причем не местный русский, а настоящий, из тех самых, которые краснопузые, то сильно разволновалась. Пацан, которого звали Петром, вообще глядел восторженно. Ну еще бы! Встретить человека из легендарной армии, которая ненавистных бошей гоняет в хвост и гриву, для мальчишки, было сродни фантастике. О положении на фронтах они прекрасно знали из заныканного дома радиоприемника, вот пацанчик и проникся… А я-то как проникся! С ума сойти – старая Яга, выходит, очень даже верное направление показала, где можно русских найти. Только вот не рассчитывал их прямо на дороге встретить. Но ведь не зря говорят – что ни делается, все к лучшему. Сейчас у этих пионэров их политические пристрастия выясню, а там решу – захватывать колеса или ехать с подростками к ним домой. Ребятишки ударно закончили ремонт и, загрузив «настоящего русского» в машину (даже вонь шибающая от реквизированного с пугала пальто их не остановила), повезли к папе. Правда, услышав про папу, я несколько взволновался, но Алекс успокоила, сказав, что папа является настоящим патриотом и даже помог спастись одному французскому макизару, который, убегая от немцев, спрятался недалеко от их шато. Так папа его накормил и даже дал свой наган взамен потерянного маки пистолета, когда Жан-Поль уходил обратно к своим. М-да… Я бы такому партизану за утерю оружия в лобешник для профилактики закатал, но здесь, блин, Европа, и даже бывшие русские генералы, похоже, сильно расслабились. Про то, что папик этой парочки – царский генерал, мне рассказал Петька, желая показать, что и он тоже имеет некое отношение к армии, пусть хоть и через ближайшего родственника. Кстати, упоминание, что папа презирает атамана Краснова, активно сотрудничавшего с фрицами, внушало надежду, что такой человек меня с ходу немцам не сдаст. В принципе так и оказалось. Когда машина подъехала к здоровенному двухэтажному, так и хочется сказать, поместью, Петруха шмыгнул в дом и, пока Алекс загоняла машину на парковку, меня вышел встречать хозяин. Крепкий высокий старикан, дождавшись, пока я, кряхтя, выберусь из авто, протянул руку, представившись:
– Генерал Кравцов Аристарх Викторович.
М-да, хитрый жук. Надо же, как он по всей форме доложился. Теперь просто именем не обойдешься… Но так как я жениться на генерале не собираюсь, то и представился без особой похвальбы своими подполковничьими погонами:
– Капитан Лисов Илья Иванович.
Аристарх Викторович удовлетворенно кивнул и, глядя на мои покрытые свежей коростой пальцы, поинтересовался:
– Вы не ранены?
– Нет, только сильно побит, но без особых повреждений.
Потом генерал пригласил в дом, где, оценив мой прикид, предложил помыться и переодеться. Я на это с радостью согласился. После водных процедур меня осмотрела какая-то миловидная женщина, бывшая, как она сказала, в далекой юности сестрой милосердия. Выяснилось, что общие повреждения организма оказались несколько сильнее, чем предполагалось. Помимо сотрясения мозга и сильно изрезанных рук, были треснуты или сломаны два ребра. То-то думаю – дышать больно. До этого рассчитывал, что это просто ушиб, но, видно, об ту хреновину под водой приложило так удачно, что ребра хрупнули. М-да… Только все равно – легко отделался. В МИ-6 из русского офицера вообще отбивную бы сделали, а так всего пара костей пострадала. Потом, наложив на грудь тугую повязку, мне дали чистую одежду. Размера на два больше, но это фигня. Отдернув пиджак, я сбил невидимую пылинку с лацкана и, улыбнувшись, поблагодарил бывшую медичку. Она улыбнулась в ответ, поправила мне воротник и препроводила в столовую, где за столом сидела вся немалая семья Кравцова. Помимо генерала, там были его жена, муж сестры (кстати, именно сестра хозяина меня и перевязывала), Алекс с Петькой и еще один мужик, который был представлен как боевой товарищ Кравцова. Для полного комплекта не хватало только старшего сына с племянником, которые умотали по делам в Лион. Правда, надо отдать должное Аристарху Викторовичу, поесть дали спокойно. Во всяком случае, вопросов почти не было. Петруха было сунулся, но отец на него только шикнул, и на этом все поползновения узнать, как тут оказался «настоящий русский», закончились. Зато после обеда незваный гость был приглашен в кабинет, и тут началось…
Глава 13
Пока трясся в машине, я продумал линию поведения вместе с легендой. Лучше всего было выдать себя за пленного, бежавшего из концентрационного лагеря. Но даже толком не жрамши два дня, тушка Лисова никак не тянула на дистрофичного лагерника. Да и лагерного номера у меня нет… Поэтому ударился в экзотику. Дескать, попал во Францию из Италии. А в Италию из Югославии, но только не по своей воле. Будучи советским инструктором в одном из отрядов Тито – угодил в плен. По какой-то причине меня вывезли к макаронникам. А так как Италия – страна непуганых идиотов, то удалось сбежать. Возвращаться в Югославию было слишком далеко, в Швейцарии меня никто не ждал, да и через горы топать как-то не с руки, поэтому двинул во Францию, рассчитывая в Марселе или Тулоне найти судно, которое идет в Задар. Документы тоже думал раздобыть по пути. Нет, эти повреждения получил не во время бегства. Просто позавчера на меня напали четверо придурков, дали по голове, ограбили и бросили в канаве. Собеседники (а помимо хозяина в комнате были его друг и муж сестры) засыпали вопросами, спрашивая и переспрашивая, но, похоже, верили. Слишком уж фантастически для вранья все выглядело. Зато в процессе беседы узнал, где я нахожусь. В долине реки Луары, а ближайшее селение за виноградниками называется Сент-Антуан. До Марселя чуть меньше трехсот километров, но меня, пока не полечусь, никуда не отпустят.
М-да… Где-то так и думал, что два дня назад километров на триста отвезли, не дальше. Автобанов здесь еще нет, а тот «фиат» максимум километров под пятьдесят мог идти, и то, если в нем водила хороший был. Везли всю ночь. Вот и выходит: двести пятьдесят – триста километров. Было б весело, если бы англичане меня в сторону Ла-Рошеля везли. Вот бы хозяева удивились, что я такие круги по Франции наматываю. А у ребят, пока ехали, спросить, где нахожусь, не додумался, больше озабоченный вопросом выяснения личности их папаши.
– Очень интересно, господин капитан. Или вам больше привычней – товарищ?
Да хоть горшком называй, мне по барабану. Сейчас главное – отсидеться несколько дней, пока в себя не приду, а как при этом будут называть – дело десятое. Но Кравцову, судя по всему, было не все равно. Генерал хоть и доброжелательно, но с ехидцей смотрел в мою сторону, ожидая ответа. Поэтому я тоже поставил свой бокал на стол, взглядом попросив разрешения, взял из коробки сигару, обкусил щипчиками кончик и, закурив, ответил:
– Господин генерал, разумеется, мне привычней быть товарищем. Но вы можете называть как вам удобнее.
Аристарх Викторович, откинувшись на спинку кресла, с деланным удивлением сказал своим друзьям:
– Удивительное дело, господа, или за эти двадцать лет коммунисты стали гораздо более терпимы, или нам повезло встретить несколько необычный экземпляр совдеповского командира.
– Офицера.
– Что?
– Офицера Красной Армии. Вы, господин генерал, можете дальше продолжать упражняться в остроумии, но хочу заметить – когда вы во Францию лыжи вострили, я еще под стол пешком ходил. Соответственно к разборкам Гражданской войны отношения никак не мог иметь, поэтому ваш сарказм непонятен. А сейчас я являюсь капитаном той армии, которая единственная из всех мировых держав бьет германцев по всему фронту. И горжусь этой принадлежностью… Да, еще небольшое замечание –
