другую сторону баррикады. И был бы счастлив. И все у него было бы хорошо, просто чудесно. И не надо было бы ему торчать в этой комнате в ожидании, пока какой-то другой человек захочет подышать свежим воздухом… на свою погибель…
Андрей вздохнул.
Скорей бы все это кончилось. Самое противное – ждать.
С другой стороны, он теперь свободен и сам себе хозяин. Ему не нужно ходить на работу, как большинству, и выслушивать от других людей то, что он вовсе от них слышать не желает: сплетни, мнения, приказы. И деньги у него теперь водятся. Даже кое-что отложено на черный день.
Правда, зачем они ему, эти деньги, если вот уже почти три года где-то в глубине себя он ощущает странную сосущую пустоту, и с каждым днем эта пустота становится все обширнее, все сильнее разъедает его душу.
Может быть, именно этим объясняются те странные приступы тоски, которые время от времени стали накатывать на него?
«Очнись, – сказал он себе. – Ты взрослый, сильный, еще молодой мужик. Жизнь для тебя только начинается. Еще не поздно».
Да, не поздно.
Он подумал о том, что, может быть, и в самом деле, пока не поздно, стоило бы и завязать? Забыть обо всем. В конце концов, не так уж он и замарался. По крайней мере на его совести нет ни женщин, ни детей. Несколько так называемых новых русских? Бог с ними. Не он, так кто-нибудь другой. Все равно путь у них один, и заканчивается он, как правило, одним и тем же образом.
Как-то так устроено в этой стране, что за большие деньги надо платить. Чаще всего жизнью. Впрочем, бывает, что и не за очень большие… Но это уж кому как повезет. Если только пулю киллера можно назвать везением.
А насчет завязать стоило подумать и посерьезнее. Жизнь киллера тоже слишком длинной не назовешь. Иногда она короче, чем у тех же «новых русских». Не нарвешься на пулю охранника, так, когда будут брать, подстрелят милиционеры, а то и какая-нибудь очередная Мама сдаст со всеми потрохами.
Вот так-то.
Поэтому о том, чтобы завязать, подумать стоит. Пока не поздно…
Виктор снова шевельнулся на стуле, и тот как-то особенно противно заскрипел.
– Как думаешь, он выйдет? – спросил он.
– Не знаю, – ответил Андрей. – По-моему, успех нашего предприятия на данный момент равен нулю.
– Не совсем, не совсем, – улыбнулся Виктор.
– Что ты имеешь в виду?
– В виду?.. Да нашего общего знакомого, милиционера. Как ты думаешь, чем он сейчас занимается?
– Сидит где-нибудь поблизости и тоже ждет, появится ли Дипломат.
– А я думаю, что его там нет. Зачем ему это? Думаю, в данный момент у него есть дело поважнее.
– Какое? – удивился Наумов.
– Все очень просто. Насколько я понял, учитывая твой с ним разговор, товарищ Хлынов тоже жутко заинтересован в том, чтобы Дипломат нарвался на нашу пулю. Он тоже прекрасно понимает, что шансы на то, что этот тип выйдет из дома, самые минимальные.
– Ну и…
– Все очень просто. Мне кажется, сейчас он предпринимает что-нибудь, чтобы выманить дичь из ее логова. Прямо на ружье охотника. Логично?
– Вполне.
– Вот то-то же. Именно поэтому мы тут и сидим. Я надеюсь, что он что-то придумает.
Андрей пожал плечами.
– Что он может придумать?
– Не знаю, – ответил Виктор. – Не имею ни малейшего представления. Но то, что придумает, могу почти гарантировать. Практика показала, что старший лейтенант Хлынов – очень находчивый человек. И вдобавок не дурак. Кроме того, у него наверняка есть информаторы среди людей Дипломата. Вот через них-то он и запустит какую-нибудь вполне убедительную «утку».
Андрей задумчиво посмотрел на подъезд Дипломата.
– Может, ты и прав. По крайней мере я на это надеюсь.
– Я тоже, – проговорил Виктор и закурил сигарету. Курил он ловко и даже изящно, словно находясь в аристократическом клубе.
– И когда это произойдет? – спросил Андрей.
– Кто его знает. Скорее всего, во второй половине дня.
– Может быть, тогда пока поедим?
– Если честно, – несколько смущенно признался Виктор, – то, когда ты утопал на вокзал, я слегка перекусил. Что не помешает мне поесть сейчас еще раз.
– Ну, ты и поросенок, – усмехнулся Андрей. – Отослал друга по делу, а сам тут обжирался, как самая
