сможет удержать мужа от окончательного падения. В результате хроническими алкоголиками стали и Лариса, и Сергей. Их обоих выгнали с работы, они перебивались случайными заработками и не гнушались собирать бутылки.
Дети – а к этому времени, кроме старшей, шестнадцатилетней, Роксаны, в семье подрастали сыновья- погодки Саша и Митя – были заброшены. Роксана исчезала куда-то на целые недели, а соседи из жалости подкармливали младших. Органы социальной опеки отправили Сашу и Митю в интернат, но мальчишки оттуда сбежали: невозможно поверить, но там было еще хуже, чем с пьющими, окончательно опустившимися родителями.
В прошлом году Сергей умер: 31 декабря упал пьяный в сугроб и замерз. Лариса, конечно, продолжает выпивать, но, на радость соседям, в квартире хотя бы прекратились драки. Зато не так давно у Большовых приключилась новая беда: Роксана подсела на иглу…
В дверь резко позвонили, и старушка, прервав свой рассказ, пошла открывать. В квартире возник неопрятный ребенок лет тринадцати.
– Баба Клара, дайте попить! – заныл он.
– Ой, а вот как раз Митя к нам заглянул, – засуетилась добрая пенсионерка. – Давай поешь картошечки с тушенкой, я разогрею. Кстати, ты знаешь, где сейчас Роксана? Видишь, к ней по делу пришли.
Митя смерил меня оценивающим взглядом и бросил:
– Могу за сотню сказать, где сеструха.
– Какую еще сотню? – поразилась я находчивости ребенка.
– Рублей, – снисходительно объяснил юный предприниматель.
Пришлось доставать кошелек. Получив купюру, Митя молниеносным жестом спрятал ее за пазуху.
– Улица Кирпичные Выемки, первый дом на нечетной стороне, девятиэтажка из красного кирпича, последний подъезд, третий этаж, дверь обита желтым дерматином. Звонить пять раз.
– Улица Кирпичные Выемки? – переспросила я. – А где это?
– В районе метро «Улица Академика Янгеля», – так же снисходительно объяснил Митя. Наверное, в его глазах я выгляжу какой-то рафинированной идиоткой, абсолютно не знающей жизни. Не исключено, что по сравнению с этим отроком я таковой и являюсь.
Баба Клара поставила перед мальчишкой тарелку, полную дымящейся картошки с тушенкой, и он принялся уплетать угощение за обе щеки.
– В квартире живут наркоманы, и чужих там не любят, – промямлил он с набитым ртом. – Да! И имейте в виду, что я вам ничего не говорил.
Поразмыслив над его словами, я попросила у Клары Евгеньевны разрешения позвонить. Соваться одной в логово к наркоманам – дело опасное. Кого бы взять в сопровождающие? Рука сама собой набрала номер мобильного телефона соседа Вовки.
Но сосед наотрез отказался приехать, сославшись на съемку. Вот завтра – пожалуйста, а сегодня никак. Мне ничего не оставалось делать, как оставить на время Роксану и продолжить расследование таинственного исчезновения Артема Нечаева.
Глава 25
Пришло время наведаться домой к Артему. Какая там у меня была мнемокартинка для его адреса? Ага, я с 5 тортами в руках, а на голове у меня заплетено 25 косичек. Самое сложное в этой мнемотехнике – правильно разложить картинку обратно на составляющие. Помнится, сама я символизирую собой Люсиновскую улицу, 5 тортов – это, должно быть, номер дома, а 25 косичек, значит, номер квартиры. Ну что ж, туда я и отправлюсь.
Дом номер 5 оказался деревянным бараком. Балконов не было, поэтому из окон всех трех этажей свисало белье, вывешенное после стирки. В подъезде витал стойкий запах мочи и валидола. Казалось, в развалюхе доживали свои дни пенсионеры. В таких местах молодые предприниматели вроде Артема Нечаева обычно не селятся. Туда ли я вообще пришла?
Все еще пребывая в сомнениях, я позвонила в квартиру номер 25.
Чьи-то тапки прошаркали к двери, несколько секунд меня изучали в дверной глазок, а затем раздался скрипучий голос:
– За Козлюка согласен за пятьдесят, а ежели за Крапивнера, то меньше двух сотен не возьму.
– Что «за Козлюка»? – недоуменно спросила я.
Дверь открылась, и передо мной предстал пенсионер в майке и вытянувшихся трениках.
– Подписи, конечно. Вы ведь подписи для выборов в Думу собираете? Сегодня уже приходили трое, я везде подписался. Не бесплатно, конечно, – похвастался предприимчивый гражданин. – Остались только два неохваченных кандидата – Козлюк и Крапивнер. Вы за которого агитируете? – Не дав мне вымолвить ни слова, пенсионер пустился в объяснения, по какой причине он оценивает Крапивнера так дорого: – Ворюга он, да и к тому же из этих новых дерьмократов. А вот Козлюк – наш человек, коммунист, всю жизнь у мартеновской печи простоял. Ему я доверяю, он за нас, за простых людей.
– Что же вы за него бесплатно не подписываетесь?
Старичок напустил на себя вид оскорбленной невинности:
– А потому, что у нас в стране теперь рыночные отношения и за просто так даже прыщ не вскочит. Говорите же, наконец, кто у вас?
– Никто, – пришлось мне огорчить пенсионера. – Я не собираю подписи, я ищу Артема Нечаева. Знаете, где он?
– Сорок лет в этом доме живу, а об Артеме Нечаеве в первый раз слышу. Нет тут таких. – И старичок раздраженно захлопнул дверь.
Странно, неужели в базе данных агентства «Закон и порядок» есть ошибки? Нет, скорее всего это я неправильно расшифровала свою мнемокартинку. Значит, теперь мне надо отправиться, наоборот, в дом номер 25, пятую квартиру.
При первом взгляде на эту кирпичную многоэтажку стало ясно, что теперь-то я попала по нужному адресу. Дом явно принадлежал к категории элитных: обнесен изящным железным забором, во дворе разбиты цветочные клумбы и припаркованы одни иномарки. Охранник на воротах спросил, в какую квартиру я иду, и пропустил меня. А вот в подъезде мне пришлось задержаться.
– Вы к кому? – грозно вопросил парнишка в защитной форме.
– В пятую квартиру, к Артему Марксовичу.
– Его нет, – тут же сообщил охранник.
– Так я могу пройти? – упорствовала я.
– Конечно, не можете. Говорят же вам, что Нечаева нет дома.
– А он вообще один здесь живет? Когда вы его видели в последний раз? Заметили что-нибудь странное в его поведении? – забросала я его вопросами.
– Вы на каком основании интересуетесь? – напрягся парень.
Я опешила и ляпнула:
– Имею личный интерес.
– В таком случае ничего не могу вам сказать. И вынужден попросить вас уйти, не надо загромождать проход.
Я огляделась: загромоздить широкий коридор, устланный ковровой дорожкой, было довольно трудно даже девушке моей комплекции. Однако пришлось повиноваться и выйти во двор.
В отвратительном настроении я присела на лавочку и предалась размышлениям. Я хотела поговорить с соседями Артема, но в таком доме мне, конечно же, ничего не светит. Народ здесь живет подозрительный, отгороженный от остального мира забором и кучей охранников. Никто меня даже на порог своей квартиры не пустит, не говоря уже о том, чтобы откровенничать. Надо отсюда уходить.
Тут из подъезда вышел старичок интеллигентного вида с белой лайкой на поводке. Я вообще-то к собакам отношусь довольно прохладно, но вот лаек люблю. Они мне почему-то кажутся похожими на кошек, хотя объективного сходства между ними, признаю, практически нет. Справив около раскидистого клена свои дела, собачка подбежала ко мне и принялась радостно вертеть хвостом.
– Какая хорошая собака. – Я протянула руку, чтобы почесать псину за ухом, но на всякий случай спросила старичка: – Не кусается?
– Ой, вы осторожней! – вдруг засуетился собаковладелец. – Пес у меня вообще-то ласковый, но вот в
