«чудеса, как эта скотина влезла на кресло Прокопова», но поостерегся и сказал: – Думаю, Василию Михайловичу, требуется особо памятный подарок. На какую сумму располагаете?
– Цена не имеет значения, – небрежно ответил магистр. На всякий случай он сунул руку в пустой карман, и там образовались, захрустели какие-то бумажки. – Тысяча долларов. Две. Три… – считал Хельтавар, вытаскивая новенькие купюры.
– Тогда что-нибудь редкое, с бриллиантами? Часы «Ролекс»? – хозяин салона раскраснелся и шагнул к центральной витрине.
– Нет, нам бы цепочку, – остановил его порыв магистр. – Обычную цепочку из обычного золота.
– Цепочку? – лицо Якова Ивановича исполнилось недоумения.
– Да, братан, цепочку, – подтвердил Триша, роняя подарочную коробку на пол. – Только саму толстую. Э-э… Такую! – демонстрируя желаемую толщину, гог сжал кулачок и вскинул средний палец. – Короче, как у нармальных пацанов.
– Решено, – сказал Хельтавар. – Именно такую.
– Боже мой! – владелец салона вознес взгляд к потолку. – Пожалуй, найдется такая. Хотя она единственная и по заказу. Ну, хорошо, – решился он и рысью бросился к бархатному занавесу.
Появился так же быстро, сверкая глазами и неся небольшую коробочку, отделанную сафьяном.
– Смотрите, пожалуйста, – он откинул крышку и теперь уже неторопливо, важно начал поднимать дорогое изделие из мягкого ложа. Цепь действительно была толстой, как раз с Тришкин палец. – На шее начальника Управления будет смотреться хорошо, – сообщил Яков Иванович, подумав, что Хрипунову больше подошла бы грубая намыленная веревка.
– Не, нам не на шею ее, – Тришка махнул хвостом и лукаво покосился на продавщицу и молчаливых посетителей салона. – Нам в уши ее продевать, чтобы голову вешать.
– Голову? Чью голову? – Маркинштейн, старательно демонстрируя, что шутка его развеселила, расхохотался и похлопал себя по животику.
– Вашу, разумеется, – Хельтавар осторожно взял цепочку из его дрогнувших рук.
– Ну, конечно же! Улыбочку, пожалуйста, – гог отошел на два шага, словно собираясь запечатлеть Якова Ивановича на памятное фото. – Опаньки! – он с казачьей сноровкой выхватил саблю, подпрыгнул и снес голову хозяина салона.
Разделенный на две неравные части, Маркинштейн шлепнулся на пол. Возле дальней витрины взвизгнула и тут же закрыла рот рукой толстая женщина. Остальные стояли беззвучно, уставившись на распростертое тело и голову с обращенными к богу глазками.
– Ай-я-я, забыли спросить, сколько стоит цепочка, – спохватился Тришка и с горя обтер саблю о брюки охранника.
– Какое упущение, – магистр цокнул языком и подошел к продавщице, вероятно, испытывавшей в этот момент сердечный приступ. – Так сколько стоит цепочка?
Она отчаянно замотала головой и замычала.
– Сколько, сколько? – не понял Шанен Горг.
– Семьдесят… девять… тысччч, – выговорила продавщица. – Не надо платить.
– А я заплачу, – он снова полез в карман.
– Не надо! – она попятилась к стене и подняла руки.
– Валютой заплачу. Американской. Сдачу оставьте на цветы усопшему, – Хельтавар положил на прилавок три зеленоватых купюры.
– Что с покойником прикажите делать? – охранник, стоявший рядом с Тришкой, вдруг, ожил. Во взгляде его появились признаки разума и собачья преданность.
– Голову мы заберем в качестве сувенира. Упакуйте, пожалуйста, – магистр подтолкнул ногой подарочную коробку. – Тело требуется забальзамировать и передать безутешным родственникам.
– А милиции… Что мы скажем милиции? – охранник, возившийся на коленях с упаковкой, заискивающе посмотрел на Шанен Горга.
– Скажите, что господин Маркинштейн поскользнулся на банановой кожуре, – посоветовал магистр.
Из-за проволочек с головой Якова Ивановича, случившихся в основном потому, что толстая цепочка никак не хотела просовываться сквозь ушные отверстия даже с помощью отвертки, пришлось задержаться еще минут на пятнадцать. К счастью здание УВД находилось недалеко от салона «Престиж», и Шанен Горг с Тришей успели добраться туда раньше, чем Василий Михайлович засобирался на обед. Под пристальным взглядом двух автоматчиков, приодетых в бронежилеты и каски (перед угрозой очередных терактов Управление жило в усиленном режиме несения службы), они вошли в известное всем здание желтого кирпича. Гог, воспользовавшись полумраком в фойе, хотел прошмыгнуть к лестнице, но его задержал бдительный дежурный.
– Мы свои! – оправдался Тришка под дулом направленного на него автомата. – Милиционеры мы! Ментоньчики!
– Удостоверение предъявляй, – настоял строгий и упрямый сержант.
– Удостоверение? Такое, красненькое? – Триша опустил коробку на пол, поправил саблю за плечом и полез в карман. – Ой, дома забыл. А че, сразу удостоверение?! – возмутился он, оглядываясь на магистра. – Куда не сунься – везде ксиву показывай! Милиционером надо быть не по удостоверению, а по состоянию души!
– Ну ты, душевный, откуда и куда ты с такой рожей? – на помощь сержанту подошел лейтенант, и из дежурного помещения высунулось еще несколько лиц милицейской наружности. – Показывай, что в коробке.
– Эй, полегче, – гог попятился от наступавшего боевым кораблем лейтенанта. – В коробке подарок вашему руководству – голова господина Маркинштейна!
– Оставьте его, – вмешался Хельтавар. – Мы к начальнику Управления. Позвоните и доложите: магистр Шанен Горг с Тришей.
– Вот именно! Мы тут не с пустыми руками, чтоб у нас удостоверений домогаться! – гог задрал подбородок и подбоченился. – Мы, точно те волхвы – несем дары!
Майор сидевший у пульта за толстым стеклом созвонился и долго о чем-то говорил в трубку, поглядывая на гостей и мрачнея лицом. Потом встал и злобно сказал:
– Пропустить, не досматривая. Клочков, проводи до кабинета!
– Так-то! – Тришка пригрозил пальцем лейтенанту, поднял коробку с подарком и засеменил за Хельтаваром и сержантом на второй этаж.
В приемной они не задержались. Едва из кабинета начальника Управления выскочил сердитый и красный полковник, Шанен Горг и его спутник переступили порог, очутившись в просторном помещении с длинным столом, множеством стульев и портретом президента в рамке.
– Василий Михайлович, наш дорогой, поздравляем! – сердечно проговорил магистр и двинулся навстречу Хрипунову с протянутой рукой.
– Спасибо, спасибо, – прошелестел Хрипунов – его голос был похож на шипение воздуха из проколотого мяча. Руку магистра он пожал с крайним опасением, и сразу спрятал ее за спину.
– Как на новом месте? – осведомился Хельтавар. – Какие сложности, недоразумения?
– Плохо на новом… – начальник Управления промокнул салфеткой вспотевший затылок и заходил по ковровой дорожке. – Не уютно мне. Народ по кабинетам шепчется. С прокуратуры звонят. С Администрации. Даже с Москвы. Назревает что-то нехорошее. У меня голова кругом идет, – в подтверждение он, покрутил шеей и робко покосился на магистра. – А приказ о назначении откуда такой? Очень странный приказ. И что теперь с Прокоповым?
– Чего вы о нем печетесь. С ним все хорошо. Отслужил свое и на заслуженный отдых, туда, – Шанен Горг неопределенно махнул рукой. – Что касается приказа… Нормальный вполне приказ с печатью и всеми подписями. Текст сам Тришка придумал, а он в этом большой специалист.
– Как Тришка?! – подполковник почувствовал, как слабеют колени.
– Да ты не паникуй, я только текст составлял, а писали его там, – гог вскинул голову к потолку, имея в виду то ли высоких милицейских чинов, то ли небесную канцелярию. – Где надо писали. И написали все правильно, в согласии с орфографическим словарем. В общем, успокойся, Михалыч, теперь ты тут типа главный. Мы тебе за это подарок притащили, – он торжественно водрузил коробку с фрагментом
