приемлемого места для посадки. Справа лестницу заслоняли густые ветви деревьев, слева был крутой скалистый склон, на котором никак нельзя было закрепиться.
– Давай сюда, – предложил Семин, кивком головы указывая на асфальтовую дорожку над обрывом.
В следующее мгновенье они кое-как перелетели ограждение из толстых туб и тяжело опустились возле углубления в скале, прикрытого стальной решеткой.
– Как ты? – спросила Ларса, заботливо склонившись над Стражем-мучеником.
– Сил нет ни капли. Будто выжали меня в стиральной машине на десять тысяч оборотов. И очень дурственно, – он приподнялся, сел, прижимаясь спиной к неровной каменной кладке. – Хуже с тяжелого похмелья не бывает.
– Увы, для тебя действие зелья кончилось, – сообщила очевидное Вей-Раста. – Значит, скоро оно отпустит и меня, – она полезла в сумочку, зашуршав не то бумагой, не то тонкой сухой кожей. – На-ка, съешь. Это избавит от неприятных ощущений, – ведьмочка вложила в ладонь Семина несколько маленьких зернышек неизвестного растения. – Пожуй их и потом обязательно выплюни.
Они молчали, пока Артем жевал зерна.
Он чувствовал, как за горечью и онемением во рту, в тело капля за каплей возвращается свежесть, отступает дрожь и боль. Вей-Раста все это время придирчиво оглядывала скалу с редкими кустиками травы, ноздреватыми выростами и темными впадинами. Иногда Страж прислушивалась к унылому пению Эоловой арфы и голосам, доносившимся сверху – голосам незаконников, слишком тихим, чтобы понять их смысл.
– Что здесь? Тайный ход в глубь горы? – спросила Ларса, вернувшись к решетке и тряхнув створку двери.
– Так называемый грот Лермонтова, – вставая, пояснил Семин. – Михал Юрьевича.
– Лермонтова… – протянула ведьмочка, стараясь изловить в памяти что-нибудь связанное с этим именем из данного ей Шаром Познания. – Кажется он – ваш знаменитый магистр?
– Не, поэт. Вот здесь сидел он и усиленно писал.
– За этой решеткой? – удивилась Вей-Раста.
– Не знаю точно, давно было, – Семин выплюнул разжеванные зерна, решив, что чувствует себя достаточно хорошо, продекламировал:
– И что он кинул? – нахмурившись, спросила Ларса.
– Хрен его знает. Не помню я. Он кинул или его кинули, – по рассеянному взгляду Вей-Расты Артем догадался, что она сейчас далека от высокой поэзии. – Это стихи, понимаешь? – попытался объяснить он. – Поэзия такая. А поэзия конкретного ответа на конкретные вопросы не несет.
– Понимаю. Вижу, ты вполне отдохнул. Идти можешь? – Ларса встрепенулась, снова услышав голоса незаконников. – Тогда пошли. Цели у нас вполне конкретные. Здесь есть какая-нибудь дорога вверх или вскарабкаемся по скале?
– Сюда, волшебная госпожа, – вызвавшись быть проводником, Артем направился по асфальтовой дорожке, которая скоро вывела к лестнице, огибавшей склон горы.
Крутой, но не слишком затяжной подъем они одолели быстро. Уже на самом последнем этапе пути, Семин взял ведьмочку за руку и прошептал:
– Смотри! Там что-то происходит. Недобрые происки незаконников? Чувствую, припахивает чем-то ужасно незаконным. Аж мурашки по шкуре!
Он остановился, крепче сжал холодную ладонь Ларсы. Серо-голубое свечение разлилось возле каменной беседки, видневшейся за деревьями.
Отдельные голоса, звучавшие раньше с верхней площадки, теперь слились в громкий хор.
– Дейфы! Конечно, дейфы, – в полной уверенности сказала Ларса, различая несколько фигур в длинных одеждах.
Поднявшись на последнюю ступеньку, волшебница наклонилась, приникла к скальному выступу. Затаив дыхание, она наблюдала за фигурами, окружившими столб света, бивший из земли. Их было пятеро, и кто-то еще сидел на ступенях беседки.
– Ты думаешь на них напасть? Ага, догадываюсь, подкрасться поближе и неожиданно наброситься с диким криком, – прошептал Артем, неловко выбираясь на край площадки – из-под его ноги посыпались, зашуршали мелкие камешки.
– Тише! – зашипела Вей-Раста, сердито обернувшись к нему. – Я не дура, чтобы атаковать пятерых дейфов. Тем более без подготовки и с диким криком, как ты говоришь. Если хочется, сам на них бросайся. Только дай, я отойду подальше.
– Нет, спасибо. Я сейчас против них не могу. Тоже не подготовлен, – отверг Семин предложение Ларсы и уронил вниз еще несколько камней покрупнее.
– Тише ты! – в глазах ведьмочки сверкнули злые искры.
– Гав! Гав! – отозвался эксперт-оценщик, решив, что самое время прикинуться заблудшей собакой, из- под неаккуратных лап которой случайно вываливаются и вываливаются камешки.
– Ты что, того?! – волшебница резко повернулась к Семину и покрутила пальцем у виска.
– А что не похоже? На собаку не похоже? – стараясь придать себе еще более убедительное сходство с матерым псом, он запрокинул голову и громко взвыл: – Гауууу! Гауу!
– Умоляю, заткнись! – едва сдерживая ярость, попросила Вей-Раста. – Замри и лежи не дыша!
Не понимая причин недовольства волшебницы, Артем все же последовал ее совету: упал в ложбинку за кустом и вытянулся там практически без дыхания. Лишь изредка он посапывал, поглядывал на опасных незаконников и чувствовал, как по спине острыми копытцами начинает топтаться страх. Незаконники лая Семина и звука падающих камней к счастью не слышали или сделали вид, что не слышат и продолжали делать свое дрянное дело. Стоя полукругом, они распростерли руки, начали выкрикивать что-то откровенно античеловеческое, точно папуасы возле дерева жертвоприношений. От их пальцев разлился бледно- красный свет, и маленькие молнии заплясали в светоносном столбе, поднимавшемся из земли. Так продолжалось минут пять. От переживаемого ужаса и мучительного неудобства, которое доставлял острый щебень под коленями и неудобная поза, Семин заерзал и скромно спросил Вей-Расту:
– Долго еще? Не могу я терпеть!
– Терпи, если жить хочешь, – ответила ведьмочка и пригрозила ему кулаком.
– Мама дорогая! – шепотом произнес Артем, снова завозился в ложбинке, сталкивая вниз камешки.
– А – ага! А – ага! – заголосили дейфы не то заклятие, не то какую-то недобрую песню. Тряхнули руками, и раздался такой беспощадный грохот, что Семин едва не скатился вниз. Тут же над Эоловой арфой зазмеились синие и багровые молнии. Гора содрогнулась, и над ней повисло серебристое сияние, отороченное черной бахромой. Луна, звезды, само небо – все стало чужим, далеким, словно отделенным толстым запыленным стеклом.
Семин хотел закрыть глаза, заткнуть уши, кувыркнуться к лестнице и бежать вниз без оглядки. И наверняка сделал бы так, если бы рядом не было Ларсы. Оставить ее одну среди происходящего хаоса он, как истинный Страж Перекрестка, не мог. Поэтому Артем подполз на четвереньках к ведьмочке, жарко обнял ее, встряхнул и произнес:
– Дорогая, дергаем отсюда! Бежим скорее! Добром это не кончится. Чувствую, сейчас такое выползет, что всем чертям станет тошно!
– Угомонись, а? Очень прошу, – произнесла Вей-Раста, стиснув зубы и борясь с острым желанием укусить его побольнее за шею.
– Ну, давай же! Хватит играть в смелых хоббитов, – прошептал он, прижал ее крепко к себе и поцеловал в приоткрытый рот.
– Я тебе сейчас дам! – прошипела Ларса. – Хоббит свихнувшийся! На! На! – она извернулась и дважды ударила его коленом между ног. При этом красивый, розово-жемчужный цвет ее кожи снова стал бледно- сиреневым, а Семин согнулся, выпучил глаза и откатился колобком под куст. Ведьмочка, освободившись на короткое время от заботы эксперта-оценщика, обратила внимание к происходящему возле беседки.
Дейфы, похоже, жутковатый ритуал завершали: прекратили голосить и опустили руки. Световой столб, торчавший из земли, померк. Зачарованным змеем качнулся несколько раз и благополучно исчез.
– Магистр, уважаемый, думаете, все сработает? – послышался голосок из-за колонны беседки. –
