классическими брюками. Мой новый образ требовал чего-то вроде норкового манто.
Через десять минут, уже опаздывая, я выскочила из дому в серых штанах и любимых кроссовках. От Золушки остались только чуть подведенные глаза.
Кирилл выглядел растерянным. Они с Грэмом стояли рядом с таким видом, словно не имели друг к другу никакого отношения. Кода я подошла, волчонок ткнулся носом мне в ладонь. Я потрепала его по голове.
— Уже соскучился?
Грэм тихо взвизгнул и боднул широким лбом мою руку.
— Мне кажется, он по тебе с утра скучает, — усмехнулся Кирилл, — Влюбился, наверное.
Щенок отскочил от меня на пару шагов и обиженно фыркнул на парня.
Мы медленно двинулись вдоль аллеи. Посередине шел Грэм.
Кирилл оказался прав, поговорить стоило. Выговориться было необходимо нам обоим. Наверное, это была запоздалая реакция после шока.
В тот вечер мы так и не решили, что можем сделать для Грэма. Как бы эмоционально он не реагировал на наши вопросы, отвечать мог только 'да' или 'нет'. А мы не знали, какие именно вопросы нужно задавать. Часам к девяти вечера мы условились, что встретимся на следующий день и постараемся эти самые вопросы обдумать. Вот только со временем получалась нестыковка. Кирилл был занят до шести, а у меня в семь начиналась тренировка. Мы совсем уж было решили отложить встречу на субботу, но Грэм лег и просто отказался двигаться с места, пока мы не договоримся. В итоге мы решили, что они встретят меня после тренировки у стадиона и проводят домой.
— Гуляла? — спросила мама, когда я вошла в квартиру.
Арчи и Мулька устроили вокруг меня радостную пляску, как будто сто лет не видели. А днем ведь не сразу появились. Боялись, что я опять пришла с оборотнем?
— Угу, — мне не очень-то хотелось сейчас с ней разговаривать, но у меня были обязанности, и срочно требовалось доказать, что я не собираюсь их игнорировать, — Уроков не много, все сделаю. С собаками сейчас погуляю.
— Я их уже выводила, — она окинула скептическим взглядом мою фигуру, потом присмотрелась к лицу и чуть улыбнулась, — Ужинать будешь?
Нет в жизни совершенства! Буду, конечно.
— Банан и йогурт, — ответила я и подумала о Грэме.
— Наверное, бананы — чудодейственное средство, — заметила мама, когда я принялась за трапезу, — Или йогурты.
— О чем ты?
— Ты рискнула померить черные брюки.
Я вздохнула, вспомнив, что в спешке не убрала их обратно в шкаф. Развивать тему совершенно не хотелось.
— Как твой кокер? — перевела я стрелки на клинику.
— Который?
— Интеритный.
— Откачала. Забрали сегодня. Скорей бы уж отец приехал! Запарываюсь я без него.
— Может, помочь?
— Свои дела делай. И не сиди допоздна. У тебя уже тени под глазами.
Я кивнула и отправилась к себе. С уроками я управилась действительно быстро и все же включила минут на 10 комп. Просто, чтобы пожелать спокойной ночи Кириллу и Грэму.
В субботу утром вернулся отец. Выглядел он уставшим и расстроенным. Мама к этому времени уже ушла в клинику. Я сварганила завтрак нам двоим. Я страшно люблю есть вдвоем с отцом. Обычно, простая трапеза перетекает у нас в дружеские посиделки. Жаль, редко такое бывает. Но в тот день разговор не клеился. Отец был слишком занят какими-то своими мыслями.
— Пап, — попыталась я его растормошить, — Да что такое случилось-то?
— А? Да зверь один пропал, ценный, — он отвечал словно нехотя.
— Нашли?
— Нет. Но надо продолжать искать.
— А что за зверь-то.
— Волк.
— Волк? Ценный?
— Да… — отец задумался, — Редкий подвид. Вымирающий.
— Ясно…
Отец снова замолчал, а я подумала, что я-то как раз нашла одного очень ценного волка, и было бы интересно посмотреть, как отец на такой редкий подвид отреагировал бы. Разумеется, гипотетически. Как он отреагировал бы, я примерно представляла. Нет, такого я Грэму не желаю.
Посиделок у нас не вышло. Поев, отец сразу собрался и ушел в клинику. Даже не отдохнул с дороги.
Я сделала уроки на понедельник, позанималась английским и счастливо устроилась на кухне с чаем и книжкой. Больше двух часов почитать можно! Но не успела я расслабиться, как ворвалась мама.
— Собирайся, пойдем!
— Куда? — растерялась я.
— Купим тебе пальто. И туфли, пожалуй.
— Зачем?
— Пригодится!
Ужас! Шопинг с мамой — это то еще развлечение. И охота ей деньги тратить? Все равно же не одену. Я совсем было собралась воспротивиться, но тут вспомнила вчерашнее сочетание куртки с брюками и притормозила. А может, и вправду, пусть будет пальто? Чем черт не шутит, вдруг сподвигнусь?
В общем, книжку я так и не почитала. Домой мы примчались около двух, обвешанные покупками. Времени оставалось только чтобы что-то закинуть в рот и бежать на английский.
— Когда придешь? — строго спросила мама.
— Часам к восьми. Мы погуляем немного после занятий. Собак выведу.
Маменька только хмыкнула что-то невразумительное.
Погуляем… Вчера тоже погуляли после тренировки. Так ничего и не выяснили.
Октябрь закончился, незаметно пролетел ноябрь, и декабрь принес предновогоднюю суету. Жизнь шла своим чередом. Предки целыми днями пропадали в клинике. Пару раз отец срывался и уезжал куда-то, но возвращался буквально на следующий день, хмурый и подавленный. Он так и не мог найти своего ценного волка, но, видимо, продолжал искать.
Я со своим виделась каждый день. Кирилл говорил, что иначе его просто съедят, в прямом смысле. Мы встречались в парке, гуляли, задавали вопросы Грэму. Кирилл, вспомнив все прочитанное фэнтези, спрашивал о совершенно безумных вещах.
Кое-что нам все же удалось узнать. Грэм пришел к нам случайно, из другого (параллельного?) мира. Сам он вернуться не мог, но где-то существовал человек, способный доставить его обратно. Выяснить, кто это, мы не смогли. Почему-то, когда заходила об этом речь, Грэм начинал прижиматься ко мне и словно о чем-то просил.
Он вырос, за два месяца превратившись из недопеска в красивого крупного зверя. На мой взгляд, даже слишком крупного для волка. Я проштудировала всю доступную литературу о волках и теперь знала, что в нашем мире они выше метра в холке не бывают. Его уши уже не казались парусами. Теперь они соответствовали пропорциям его большой крутолобой головы. Единственное, что осталось в нем щенячьего, это манера прижиматься лбом к моей ладони. И еще он все время старался вклиниться между мной и Кириллом, словно хотел разделить нас и в то же время быть поближе к обоим.
