Аршака. Он взял птицу в руки. Не оглядываясь, пошел к костру. 'Огонь, вот он - огонь!' шепнул чей-то голос, и тут же другой, прямо в голове, скороговоркой:' Не делай глупости, не делай глупости, это последний кусок аэндорского зеркала, все, что осталось, больше нигде нет, ни в каких мирах...'. Он чувствовал, что надо торопиться, те приближаются.
Секунду поколебавшись, достал из кармана темное стекло и бросил в огонь.
Перед ним с тихим шипением встала радужная пелена, в ней он увидел себя, ростом с дом, рабочих, уставившихся недоуменно в эту картину, они тоже выглядели великанами в аэндорском зеркале, и блеклые, стремительно приближающиеся силуэты...
'Сам, шагни сам, - закричал в голове совершенно незнакомый голос, - пусть хоть ты станешь вседержителем, лучше ты, чем они!'
Аршак сделал шаг вперед и подбросил птицу.
Черный стерх неуклюже кувыркнулся в воздухе и пронзил радужное зеркало.
И все, кто был в этот предрассветный час на пустыре, кто не спал в домах и был у окон, увидели, как из зеркала вылетела прекрасная белая птица, взмахнула огромными крыльями и поднялась в небо.
Зеркало исчезло.
Восход едва светлел; но вдруг в небе загорелась яркая золотая точка - солнечные лучи встретили птицу...
- Красиво! - восхищенно произнес кто-то.
'Действительно, красиво, - подумал Аршак, - но неужели это все? Все, что должно было произойти? Обидно... Хотя, может, птица - символ свободы. Или надежды...'
- Ты сам мог стать воплощением свободы и надежды! - сказал сиплый голос. - Но предпочел растратить силу зеркала во имя очередного пустого символа. И вот тебе под занавес бесплатная мораль - на сей раз тебя никто не предавал. В награду за мытарства ты получил шанс, но, упоенный дешевыми символами и крепко вбитыми лозунгами, предал себя сам. Борясь со злом, ты не понял, как оно может обернуться добром. Ты даже не прислушался к совету - самому воспользоваться зеркалом. Хотел бы знать, кто это тебе посоветовал. Ничего, теперь узнаю все! Ты же подумай, откуда взялась эта птичка и не открыл ли твой красивый жест нам дверь? Так до свидания же, мой заурядный друг!
Рядом с Аршаком стоял Кош... нет, Лыс... нет, лицо ежесекундно менялось, усы мгновенно вырастали и опадали, лысина, блеснув, прорастала густой шевелюрой.
Он похлопал мальчика по плечу и, пробормотав 'Кто же говорил с тобой перед зеркалом?', зашагал прочь. Вот он обогнул трубу, перепрыгнул через ров и растворился на пустыре.
И только тогда Аршак заплакал.
Вот он стоит и плачет, не зная, что это я говорил с ним перед зеркалом. Но он меня не слышал и уже не услышит. И потому рассказчику больше нечего сказать.
1987
