старинный рельсовый транспорт имеет к моим маленьким деловым операциям.
При желании можно через второй люк выбраться на крышу, но кто в здравом уме туда полезет? Ограждения никакого, сильный порыв ветра - и, как говорит Дима, редкая тушка долетит до середины Енисея.
Для профилактических работ есть другой выход на крышу к площадке с перильцами. Прежде чем крутить сирену, я должен открыть люк, подняться по выдвижной лесенке и вручную специальным шкворнем выставить третью картинку, которая и не картина вовсе, а просто красный квадрат. Каждое новое начальство собирается демонтировать старое железо, но половина ветряков всегда на ремонте, на аккумуляторной станции маховики не меняли уже лет пять, а бюджет к тому моменту, когда просочится сквозь нужных людей, превратится в ручеек. В итоге латают только самое необходимое железо, без которого никак. Это я точно знаю, потому что мой сменщик Дима подрабатывает в ремонтной мастерской.
Если горожане узнают, как часто приходится чинить вакуум-насосы, сколько маховиков ставят на профилактику и на каком износе работают оставшиеся, - все генераторы раскупят. Лучше не знать, спокойнее будет. Да и горючку всю труба забирает, себе дороже левый соляр добывать. Раньше умельцы на врезке подрабатывали. Сейчас туруханский участок трубы держат такие серьезные люди, что никто даже не знает, кто они. Если поймают кого на врезке, тут же в горючке и утопят.
За работу свою я держусь. Место не хлебное, и надо еще приглядывать за пожарной сигнализацией. Но и не пыльное. До сезона погодных взбрыков ходи себе через день, а то и через два. Договоришься с Димой о подмене и на недельку куда-нибудь махнешь по реке, как бы рыбки половить. Да и люди здесь на этажах трутся влиятельные. Одно слово услышишь, другое - вот и есть о чем подумать, прикинуть, какие новые расклады ожидаются в управе и нельзя ли, например, под шумок занять подсобку электриков. Пару раз возникал у меня соблазн быстрое дельце провернуть с теми, кто информацию в деньги оборачивает, но это не риск, а глупость - языки здесь очень быстро укорачивают.
На остальных шестнадцати сосредоточены городское управление, полиция, суд, тюрьма в подвале и налоговое ведомство. Характерно для наших мест - одни и те же люди поочередно крутятся то там, то здесь, а некоторые и не вылезают из своих кабинетов, пока не сменится власть. Или, попросту говоря, до тех пор, пока представители самых жирных корпораций и влиятельных группировок не зажрутся и не забудут, чья рука их кормит. Тогда, как полагается, выборы, немного стрельбы и народные гуляния после выборов. Придешь на работу, а в лифты и не влезешь, особенно в грузовые - выкидывают прямо с мебелью. Новое начальство начинает новую жизнь с новой обстановки. На здоровье, за все платят те же самые корпорации и группировки. К тому же у меня есть карта от пожарного подъемника, лифтами не пользуюсь. В хорошую погоду, естественно.
Дима, с которым мы вместе снимаем блок, как-то пытался объяснить хитрый расклад сил, которые позволяют Игарке и большой территории вокруг оставаться как бы нейтральной зоной между вольными городами и Восточным Альянсом. Но я пропустил его слова мимо ушей. Мы тогда сидели за сколоченным из дюймовых досок столом, рядом с качелями, и я пытался отыграть у Сереги дюжину пива. Дима хоть и китаец, но в маджонг не режется принципиально, хотя любит смотреть, как играют. Наверное, когда-то крупно продул. По-русски говорит лучше всех нас. Дядя Саша как-то поинтересовался, откуда у него московский выговор, но Дима лишь махнул рукой. Может, его занесло сюда из столицы Альянса, подумал тогда я, отвлекся, и в итоге мне пришлось идти за второй дюжиной. Посидели хорошо: Нинка вынесла рыбки вяленой, тут и Ашотик объявился, притащил хитро сушеного мяса с неприличным названием. Дима снова завелся на политику. Пивом не пои, дай потрепаться о правах и притеснениях. Ему хором велели заткнуться. А дядя Саша сказал, что он, наверное, вместе с языком подцепил всяких идей: гипноканалы - адский продукт, невесть чем мозги шпигуют. Точно, согласилась Нинка, когда она пыталась китайский выучить, не могла сыр есть и от молока HQC воротила, а вот насчет притеснений ничего ей в голову не приходило ни на каком языке.
Потом Ашотик в двух словах разложил: у кого больше власти, у того и больше прав. На свободных территориях вещи запросто называешь своими именами, не опасаясь, что обиженные начальники обложат тебя со всех сторон лоерами, так как лоеров нет. И можно не ждать неприятностей от ювенильной полиции, если твое дитя вдруг криво пукнет.
– Будь моя воля, всех начальничков спустил бы вниз по Енисею в гробах, - добавил он. - И юпов за ними.
– Среди них попадаются, наверное, хорошие люди, - задумалась Нина.
– А хороших людей, - добродушно ответил Ашотик, - в хороших фобах.
2.
Датчик движения опять барахлит, в прихожей темно. На самом деле прихожая - это полутораметровой ширины коридор, идущий из конца в конец блока. Два мужика, напившись пива, с трудом разойдутся, если одному в санузел, а другой возвращается оттуда. Моя комната - первая, и поэтому слабой мути от армированногсиоконца хватало, чтобы не споткнуться о пустые коробки из-под пива, в которых я держу одноразовую посуду. Ну, а в сканер я попаду с закрытыми глазами - палец дырку не пропустит.
Когда ставили жилблоки, выходов во дворик не имелось. Народ у нас шустрый, с ходу пробили лазы в пенобетоне, а там и двери появились. Кто соорудил небольшое крылечко, кому хватило и приступка. Но можно увидеть и глухие стены - сразу ясно, что блок или не заселяли, или там с давних пор живут угрюмые люди, неуверенные, что завтрашний день встретят на том же месте. Но вот, к примеру, я тоже не знаю, где встречу. Разве это повод зарываться в берлогу?
В клинья между блоками кто хлам свалит, а кто парничок поставит. Что там у него растет - никого не касается. С внешней стороны между торцами наварены прутья, а поверх сетка из нержавейки, не сунешься. К нам и не суются. Ворья здесь не любят, если поймают - прибьют, да так, что и в тюремные подвалы сажать будет некого. Могут и в реку скинуть.
Разогревать ничего не стал, по дороге перекусил у Нинки в «Чифане». У нее появилась новенькая девица на раздаче. Свеженькая, глазки блестят, недавно, значит, в городе. Подмигнешь - сразу начинает попкой вертеть. Налитой такой попкой, я бы даже сказал - задорной. Нинка пару раз глянула косо на меня, но даже не хмыкнула. Все правильно, я же молчу, как она с Серегой шлифует. Что было, то прошло, погуляли в свое время и забыли.
Достал из холодильной панели банку темного пива. Надувной диван слабо скрипнул, когда я упал на него и вытянул ноги. Сейчас пойдет новая серия «Принца Датского». Край пленки слегка отстал от стены, но мне лень вставать. Потом приклею. Надо купить рулон приличной пленки, у моей краски заметно сели, яркость никакая. Работает и ладно, осталась от прежнего жильца. Помню, в детстве у третьих или четвертых приемных родителей все стены были оклеены пленкой. У родителей мозги задвинулись на образовательных каналах, и мне покоя не давали, натаскивая с прицелом на школу для управленческой элиты.
Точно, четвертые. Мы жили в Лионе, в богатом старом доме с прислугой. Меня, десятилетнего оболтуса, тошнило от учебных программ, и я быстро наловчился перенастраивать декодер на развлекуху. Но эти гниды, оказывается, поставили в комнате точки наблюдения и поймали меня как раз в момент, когда я, раскрыв рот, смотрел закрытый немецкий канал. Пока дворецкий и повар крепко держали за руки и голову, добрые мадам и месье натирали мне рот и глаза мылом для вразумления. До сих пор, когда вспоминаю, глаза щиплет от досады. Ну, а я позаимствовал из школьной лаборатории масляной кислоты и плеснул им в спальню; Сейчас-то понимаю, что хорошее образование не помешало бы, но тогда я глупо радовался переводу в другую семью. Там за меня взялись всерьез, я немного подтянулся. На мои шалости смотрели сквозь пальцы и не наказали, даже когда застукали в кровати служанки. ' Вскоре тесты показали, что мои инвестиционные индексы резко пошли вниз. Способностей никаких. Языки быстро усваиваю, но кого ими удивишь?! Нашел подходящий гипноканал - и через месяц лопочешь на любом. Да еще вворачивая такие обороты, которых не помнят и местные. Не используешь - забудется еще быстрее. Если же начал общаться, то скоро все вбитые в мозги слова и выражения сами собой выскакивают, словно всю жизнь провел среди местных. Какие-то шутки вылезают, цитатки из книг, которых не читал… А когда языки накладываются, то есть новый освоил, а старый еще не забыл, вообще потеха - брякнешь невпопад, а тебе и говорят: это из Мольера, это из Унамуно, молодец, мальчик, классику знаешь, уместно цитируешь.
