получил в грудь пулю Герреры. Тим рассчитывал на более интересные открытия, но пока что Ааронсон достал только обертки от фаст-фуда, несколько выпусков журнала
Ааронсон работал неспешно, но добросовестно и нередко проявлял прямо-таки блестящие профессиональные навыки. Однажды он нашел образец ДНК в обрывке нити для чистки зубов, обнаруженной им на подошве ботинка в чулане ночлежки. Тим ждал от него на этот раз не менее блестящих находок.
Медведь нажал кнопку электронных часов. Без четверти двенадцать. Рождество все еще отчаянно цеплялось за уходящий день. Тим не мог поверить, что он начал сегодняшнее утро с посещения Дядюшки Пита.
Ааронсон уставился в стакан, задумчиво сморщив нос.
– Что ты там видишь?
Он поднес стакан к носу Тима, и Тим отпрянул от резкого запаха.
– Что там? – спросил Геррера, крайне заинтригованный.
– Плевки жевательного табака. – Ааронсон взболтнул темно-коричневую жижу. – Крепкий. «Скоул Винтергрин», судя по запаху. Но гляньте-ка сюда. – Он наклонил стакан; к его донышку приклеилась какая-то бумажка. Тим различил на ней какие-то значки, но она была слишком измятой и грязной.
– Почему нужно обязательно приклеивать бумажку к дну стакана? – поинтересовался Геррера.
Тим, представив себя опытным следователем, ответил:
– Так она не потеряется при езде. – Он глянул через плечо Ааронсона и спросил: – А ты можешь высушить ее, чтобы прочитать надпись?
Ааронсон встал на колени на тротуаре, слил жидкость в тару для образцов и при помощи пинцета отклеил бумажку – осторожно, чтобы не порвать; затем сунул за ухо гибкий фонарик и, освещая им бумажку, поднес к ней увеличительное стекло. Он выглядел, как настоящий сыщик.
Теперь надпись была более отчетливой, только край бумажки был оторван: какие-то завитки в круге, наподобие восточного знака инь-янь. Похоже, это была эмблема. На ней четко различались буквы и цифры – TR425.
Ааронсон сложил бумажку пополам и поскреб обратную сторону тонким зондом с тупым наконечником.
– Видите? Это клейкая основа.
– Наклейка? – спросил Тим, занося номер в свою записную книжку.
– Вероятнее всего, маркировка груза. А номер на ней – подтверждение приемки или код слежения. – Ааронсон вынул блокнот и тщательно переписывал в него различимые части эмблемы. Затем вырвал лист и передал Тиму, не отрывая взгляда от оригинала.
– Пока и это сгодится. Надо осмотреть бумажку под стереомикроскопом.
39
Томас оперся на стенку у дальней стены конференц-зала. Он был раздражен. Цветная фотопроекция физиономии Дэна Лори наполовину закрывала лицо помощника.
– Послушайте, мы уже просмотрели все выписки счетов из кредитной карточки, но потребуется еще некоторое время, чтобы проверить все операции с ней за девять месяцев. У «Визы» ограниченная информация, нужно дождаться ответов от организаций. – Он глянул на часы: половина первого. – Они начнут поступать не ранее завтрашнего утра.
– А в самом банке не получится выйти на след? Может быть, в «Визе» есть информация о бывших кредитках? Они ведь хранят отчетность?
– Эта кредитная карта была выдана Фреду Козлански, который умер в прошлом году. Вождь позаимствовал его имя, зарегистрировался и проводил все операции по счету Козлански.
– Нет данных о получении наличных из банкомата? – спросил Тим.
Томас ответил:
– Только по кредитке.
– А может быть, для операций с этим счетом есть еще какие-нибудь кредитки?
Фрид отрицательно покачал головой. Миллер выдохнул и откинулся в кресле, сцепив кисти на затылке. Еще шесть помощников вернулись на пост, но остальные должны были прийти только утром. Мелейн, который формально все еще был прикреплен к оперативно-тактической группе, отсутствовал – наверняка занимался операцией «Зачистка». Теперь, когда внедренный в клуб агент был выведен из игры, присутствие Мелейна в Ройболе больше не требовалось – нечего стало контролировать. Смайлз, живой мертвец, должен был снова исчезнуть, чтобы обеспечить безопасность Ричу.
Запах от кучки фруктов недельной давности, венчавших собой переполненную мусорную корзину, смешивался с запахом несвежего кофе и слипшегося сахара. Тим смотрел на бумаги, покрывавшие его стол, словно расстеленная скатерть. Они уже вычислили, где и когда Вождь покупал бензин, соотнося ежедневные размеры расходов. Он заправлял мотоцикл только на пяти автозаправках недалеко от своего «логова». Бензоколонки были отмечены на карте стрелками, рядом были написаны цифры – 3,25 галлона, 2 галлона, 24,92 галлона, 3,17 галлона.
Он удивленно поглядел на огромную цифру. У «индиана» Вождя был бак объемом в три с половиной галлона. Геррера, основываясь на снимках с похорон Нигера Стива, оценил размеры бензобаков на байках «грешников» – самый большой достигал приблизительно шести галлонов.
– Что за объем такой – двадцать пять галлонов? – спросил Тим.
– Это одна из нерешенных загадок, – сказал Томас. – Мы не знаем, откуда такие цифры.
– Может, купил пива, и его включили в счет, – предположил Геррера.
– На той заправке нет магазинчика.
– Ну а сигареты, машинное масло?
– Это чек, автоматически выбитый после заправки. У него особая кодировка.
– Двадцать пять галлонов. Должно быть, внедорожник, – сказал Медведь.
–
– В том-то и дело, – сказал Фрид, держа в руках кипу. – У «грешников» и их милашек если и есть что-либо мощнее мотоциклов, так разве небольшие «ягуары» или «бумеры». Ни одного внедорожника.
– Слишком странно, – проговорил Геррера. – Они как будто сговорились покупать маленькие машины.
– Кто же заправлял большой автомобиль? – вопрос Медведя растворился в молчании.
Тим пролистал стопку фотографий с проявленных снимков из мусорного контейнера. Все до последней были абсолютно черными, как и говорил Томас.
Тим разочарованно бросил их на стол и потер глаза с таким ожесточением, что они стали красными.
– Давайте еще раз пробежимся по списку жертв.
Миллер поднял голову:
– Мексиканские девушки от пятнадцати до тридцати?
– Мы же говорили, никаких зацепок, – буркнул Фрид.
– Все равно, сделайте милость.
Томас вздохнул и начал перелистывать документы один за другим.
– Мария Альварес. Двадцать два года. Нападение и убийство в Темпле и Аламеде. Альма Бенито. Шестнадцать. Застрелена в окрестностях Гленшоу Хай…
Поток имен не кончался, Томас перечислял фамилии в алфавитном порядке строго по списку. Молодые и мертвые.
Лос-Анджелес – город мечты.
За последние три месяца произошло сорок семь подобных убийств. Томас остановился, чтобы перевести дыхание, и Медведь сказал:
– Ты забыл о Венеции.
– В Венеции не было убийств с ярко выраженной национальной подоплекой.
– Действительно? Это здорово.
– А в Торрансе? – сказал Тим.
– Я ведь, кажется, упоминал Торранс. Ну, там ничего особенного. Одна цыпочка погибла во время отпуска.
– Где она отдыхала?
– В Кабо-Сан-Лукас.
– Ты, должно быть, перепутал. Дженнифер Виллароза жила в Сильмаре.
– Я говорю не о Вилларозе. Кажется, у той девушки была фамилия Санчес. – Томас наморщил лоб. – А что, Виллароза погибла в Кабо?
Тим пролистал списки дел, затем отряхнул пыль с нужной папки и раскрыл ее. С регистрационной фотографии из иммиграционной службы на него глянула улыбающаяся толстушка с кудрявыми волосами. Люпе Санчес. Под фотографией стояла дата смерти – 30 ноября.
От прилива адреналина по коже Тима побежали мурашки. На него словно снизошло озарение. Он нашел нить, которая могла вывести к истине.
Медведь вскочил со стула:
– Как она погибла?
– Несчастный случай на прогулке, – ответил Томас.
– Господи, – проговорил Геррера, набирая номер. Все затихли, понимая важность момента.
Тим схватил три пачки фотопленки и начал вынимать негативы. Несколько черных прямоугольников рассыпались по полу. Негативы в первых двух пачках были мутными, в третьей пачке имели голубовато-серый оттенок.
Он снова вспомнил о двадцати пяти галлонах.
В его голове эхом отдавалась презрительная фраза Дэна, брошенная им над раненой Дрей:
