скулы. Лоб имел хорошие пропорции относительно всего лица.
Стрижка, которую она хочет, ей пойдет, но Делейни знала, что при ее больших голубых глазах она будет совершенно потрясающе смотреться с короткой мальчишеской стрижкой.
– Пойдемте.
– Мы с вами встречались на вечеринке по случаю Дня независимости, – сказала близняшка, следуя за Делейни в глубину салона. – Меня зовут Ланна Хоуэлл.
Делейни остановилась перед мойкой.
– Да, я вас узнала.
Ланна села. Делейни укрыла плечи клиентки серебристым фартуком и белым махровым полотенцем.
– У вас ведь есть сестра-близнец, правда? – спросила она, хотя и так это знала; в действительности же ее интересовало, кто из близняшек приклеился к спине Ника в ту ночь.
– Да, ее зовут Лонна.
– Точно.
Делейни пощупала двумя пальцами волосы клиентки, потом накрыла фартуком спинку кресла и аккуратно отрегулировала его так, чтобы шея Ланны удобно устроилась в выемке мойки.
– Чем вы осветляете волосы?
Она взяла головку душа и проверила температуру воды.
– «Сан-ин» и лимонным соком.
Делейни мысленно закатила глаза, поражаясь логике некоторых женщин: сначала они тратят кучу денег на косметику, а потом приходят домой и выливают на головы бутылку перекиси за пять долларов.
Делейни намочила волосы Ланны, одной рукой прикрывая ей лицо. Затем вымыла волосы мягким шампунем и смягчила натуральным кондиционером. Пока продолжались эти манипуляции, Делейни и клиентка непринужденно болтали о погоде и великолепных красках осени. Закончив мытье, Делейни обернула голову Ланны полотенцем и пересадила ее в парикмахерское кресло.
– Сестра сказала, что видела вас в «Хеннеси», – поделилась Ланна, пока Делейни вытирала ей волосы.
Делейни посмотрела в большое настенное зеркало, изучая выражение лица Ланны. «Значит, – подумала она, – с Ником была другая двойняшка».
– Да, я там была. У них играла довольно неплохая группа из Буаза.
– Я тоже про это слышала. Но я работаю в ресторане при мини-пивоварне и не смогла выбраться.
Расчесывая спутавшиеся волосы и разделяя их зажимами на пять прядей, Делейни сменила тему, стараясь увести разговор от «Хеннеси». Она расспросила Ланну о работе, потом разговор перешел на фестиваль ледяных скульптур, который ежегодно проходил в городе в декабре. По словам Ланны, фестиваль превратился в крупное событие.
В детстве Делейни была застенчивой и довольно замкнутой, но за годы работы, стараясь добиться того, чтобы клиентка чувствовала себя в кресле непринужденно, она так натренировалась, что теперь могла говорить с кем угодно о чем угодно. Делейни с одинаковой легкостью рассуждала как о Брэде Питте, так и о судорогах. В этом отношении стилисты похожи на таксистов и священников. Некоторые клиенты, видимо, не могут удержаться, чтобы не излить душу и не выложить шокирующие подробности своей жизни парикмахеру. Признания в парикмахерском кресле – это одна из многих вещей, которых Делейни стало не хватать, когда она приняла условия завещания Генри. А еще ей недоставало конкуренции и дружбы между стилистами и сплетен, при отсутствии которых жизнь казалась Делейни пресной.
– Вы хорошо знаете Ника Аллегреццу?
Рука Делейни замерла в воздухе, и она с некоторой задержкой отстригла прядь волос на макушке Ланны.
– Наши школьные годы прошли в Трули.
– И вы были с ним хорошо знакомы?
Делейни посмотрела в зеркало, потом снова на свои руки, делавшие пробор.
– Не думаю, что кто-нибудь знает Ника по-настоящему. А что?
– Моей подруге Гейл кажется, что она в него влюблена.
– В таком случае я ей сочувствую.
Ланна рассмеялась.
– Вас это не волнует?
– Нет, конечно. – Даже если бы Делейни считала, что Ник способен любить какую бы то ни было женщину, ее это не касалось. – А почему это должно меня волновать?
Она сняла зажим с волос Ланны и прицепила его к поясу своих шорт.
– Гейл мне все рассказала про вас и Ника и про то, что произошло, когда вы здесь жили.
Делейни продолжала расчесывать волосы и стричь. Слова Ланны ее нисколько не удивили.
– И какую же из версий этой истории она вам рассказала?
– Ту, в которой много лет назад вам пришлось уехать из города, чтобы родить ребенка от Ника.
