«А изготовлена хоть одна настоящая?» — перебил я.
«Пока еще нет. Первая будет готова примерно через неделю, одновременно будет модернизирован „Ланкастер“, чтобы нести ее. Фирме „Авро“ предстоит огромный объем работ по переделке самолетов. Я полагаю, они работают круглыми сутками. Ну, а теперь я хочу узнать кое-что у вас. Вы сможете выдержать требуемый режим полета? Это означает скорость 240 миль в час и высота 150 футов над водой после пикирования с высоты 2000 футов. При этом бомбу следует сбросить с точностью в несколько ярдов».
Я сказал, что это немножко сложно, но попробовать стоит. Я сообщу ему, как только что-то прояснится. Затем я двинулся назад — из этого странного домика на открытый воздух. Матт подбросил меня на станцию, и через 4 часа я вернулся в Скэмптон.
Парни находились в воздухе, поэтому я забрал Ниггера и пошел прогуляться и подумать. Прогулка — самый лучший способ обдумывать сложную проблему, но чем дольше мы гуляли, тем больше мне казалось, что проблема неразрешима. Зато Ниггер был совершенно счастлив. Он гонялся за кроликами.
На следующий день я устроил еще одно совещание. Я рассказал парням о требованиях, предъявляемых к меткости и режиму полета, но не сказал ни слова об оружии, которое видел. А затем начались споры. Первым выступил Динги.
«Первый большой капкан — нам придется практиковаться в полетах при луне. Я полагаю, будет лунный свет или сумерки?»
Я сказал, что тоже так считаю.
«Хорошо, тогда напомню тебе особенности этой страны. Здесь луна всегда тусклая, а вдобавок почти всегда плохая погода, поэтому мы не получим хорошей практики. Нам требуется изобрести какой-то имитатор ночных полетов».
«А разве начальник штаба не говорил вам о полетах с затемненными стеклами кабины?» — спросил Генри.
«Да, я пробовал это, но получается не слишком хорошо. Ты не видишь приборов. Но я слышал, что вспомогательная авиация изобрела способ имитации ночного полета. Стекла кабины красятся в синий цвет, а весь экипаж надевает желтые очки. Это дополнительные цвета или что-то в таком роде. Но в результате создается эффект лунного освещения, тогда как снаружи — солнечный день».
«Это звучит любопытно. Пойди и переговори с начальником штаба группы. Может, нам удастся тоже раздобыть это?»
Он выскочил на несколько минут, а потом вернулся.
«Переговорил. Эту штуку используют на базе Форд. Он говорит, что мы немедленно получим приоритет, и нам сразу пригонят три самолета, как только будут найдены экипажи. Он нам перезвонит, когда все будет улажено».
Затем Джек Легго снова коснулся проблем навигации. Как выбирать маршруты? Можно ли пользоваться каналами и озерами, что значительно облегчит работу штурманов. Можно ли брать дополнительного бомбардира восьмым членом экипажа, чтобы дать ему дополнительную практику? Они уже летают по 8 часов в день, что для пилотов достаточно.
Потом встал Боб Хэй. У нас нет учебных бомбовозов, и как ему организовать бомбометание? Нет плавучих пиропатронов, что важно при полетах над водой. Какого рода цели требуется установить на полигоне? Можем ли мы забрать этот полигон себе на весь день? Все эти проблемы были быстро решены начальником штаба. Судя по всему, он ел, спал и жил у себя в кабинете. Он делал все.
У Тревора были свои проблемы. Он хотел потренировать своих стрелков. Если мы будем атаковать с малой высоты, он желал бы получить возможность вести ответный огонь. Для этого ему требовались трассирующие пули. Хотя «Ланкастер» был вооружен всего лишь 7,7-миллиметровыми пулеметами, трассеры могут показаться зенитчикам пушечными очередями. Достать трассирующие патроны было очень сложно, но начальник штаба справился и с этим.
Хатча больше волновали общие проблемы. Он слабо представлял, что будут делать его радисты. Я успокоил его:
«Все в порядке, Хатч. Займись пока обычной подготовкой радистов, натаскай их получше, а твой черед настанет позднее. Теперь несколько общих замечаний, парни. Я разговаривал с механиками, и они сообщили, что несколько самолетов уже вернулись с ветками и листьями в радиаторах. Это означает, что мальчики летают слишком низко. Прекратите это, иначе кто-нибудь угробится. Я также должен добавить, что поступило несколько жалоб от констеблей. Самолеты летают очень низко и пугают людей. Мы все знаем, что нужно практиковаться в полетах на малой высоте, однако, ради бога, постарайтесь втолковать своим парням, чтобы они избегали пролетать над городами и аэродромами. Не нужно пугать полисменов на дорогах и влюбленных на полях, иначе они могут получить инфаркт. А теперь прошу меня извинить, я сам должен лететь к одному водохранилищу, чтобы проверить, что мы можем сделать».
Через полчаса я уже летел на своем верном «G Джордже» к водохранилищу на реке Дервент возле Шеффилда. Это озеро окружено высокими холмами, и над ним собирается достаточно промышленных дымов, что вполне нас устраивало. Более того, вода почти всегда была спокойной, так как в долине практически не было ветра. Вспомнив, что говорил мне Джефф, мы начали пикировать, чтобы набрать нужную скорость на высоте 150 футов, насколько мы могли судить (рядом со мной сидел Хоппи). После этого мы сбросили бомбу. Она упала с недолетом. После этого мы крутились и вертелись, следуя за изгибами долины, так как с каждой стороны высились холмы. Потом мы совершили еще несколько попыток и в конце концов обнаружили, что требования можно выполнить.
Вечером, когда в долине начал собираться туман, уменьшив видимость примерно до мили, мы совершили вторую попытку. На этот раз у нас ничего не получилось.
Вода, которая днем была голубой, сейчас казалась черной — и мы едва не вляпались в эту черноту. Даже Спэм сказал: «Иисус! Это чертовски опасно!» Значит, это было действительно опасно. Но не только это. Я сказал Динги, что до тех пор, пока мы не научимся оценивать высоту полета над водой, мы просто в принципе не сможем провести атаку.
«Но почему мы должны лететь точно на этой высоте?» — спросил Хоппи.
«Я опасаюсь, здесь какой-то подвох. Ученый, с которым я встречался, сказал мне, что для того, чтобы оружие сработало, следует лететь, выдерживая высоту с точностью до пары футов, а скорость — до пары миль в час. Вот вам и задача».
На следующий день командир авиагруппы прислал за мной. Когда я вошел в его кабинет, то увидел на полу три больших посылочных ящика. Он подал мне отвертку.
«Когда вы увидите, что это такое, то догадаться будет не слишком трудно, хотя я не собираюсь говорить, где они находятся. Джефф позвонил мне и сказал, что вы не сможете готовить эскадрилью неведомо к чему. И все-таки последние детали расскажет он. Однако напомню, что вы остаетесь единственным человеком в эскадрилье, которому позволено знать цель задолго до дня атаки. А теперь открывайте эти ящики».
Все они были тщательно заколочены, наверху красовались надписи «Хрупкий груз». Так как я не плотник, то провозился достаточно долго. Наконец, винты подались. Мы вместе подняли тяжелые крышки. Перед нами оказались три модели, изготовленные исключительно тщательно — здесь были даже крошечные деревья. Сначала я испытал облегчение — слава богу, это не «Тирпиц». Однако это было нечто неожиданное — три дамбы. Очень большие дамбы. Затем командир группы сказал:
«Теперь вы видели, что вам предстоит атаковать. Берите самолет и летите на встречу с нужным человеком. Когда вернетесь, доложите».
Профессор Джефф находился в своем кабинете. Мне показалось, что он даже обрадовался, увидев меня.
«Как идут тренировки?» — спросил он.
Я рассказал, что днем все нормально, но ночью гораздо хуже. Выдерживать высоту 150 футов над водой оказалось почти невозможно.
«Но вы думаете, что сумете добиться этого?»
«Да».
«Хорошо. Теперь за работу. Матт, ты захватил мою папку по „Даунвуду“?»
«Что это?» — поинтересовался я.
«Это кодовое название операции, которая вам предстоит. Командир авиагруппы сообщил мне, что
