Джорджина аккуратно развесила свои мокрые трусики и бюстгальтер на полотенцесушителе, поверх них повесила шорты и футболку.
– Все, закончила, – объявила она, открывая дверь.
Джон обреченно вздохнул.
– Странно, что твоя кожа не сморщилась, как калифорнийский изюм, – так долго ты там проторчала.
После этих слов он сделал то, на что Джорджина рассчитывала с того момента, как открыла дверь, – оглядел ее с ног до головы и остановил взгляд на лице. В его глазах мелькнул явный интерес, и Джорджина успокоилась. Она нравится ему.
– Ты вылила всю горячую воду? – спросил Джон, неожиданно нахмурившись.
Глаза Джорджины удивленно расширились.
– Наверное.
– Хотя сейчас это уже без разницы. Проклятие! – чертыхнулся он, посмотрев на часы. – Даже если бы я выехал сию же минуту, устрицы в баре закончатся до того, как я доберусь туда. – Джон повернулся и пошел по коридору к гостиной. – Придется мне питаться орешками к пиву и залежалым поп-корном.
– Если ты голоден, я могла бы приготовить что-нибудь. – Джорджина шла за ним, не отставая ни на шаг.
Он посмотрел на нее через плечо.
– Сомневаюсь.
Джорджина понимала, что нельзя упускать шанс произвести на него впечатление своими кулинарными способностями.
– Я прекрасно готовлю и могу накормить тебя вкуснейшим ужином. Поешь и уедешь.
Джон остановился на середине гостиной и повернулся к Джорджине.
– Нет.
– Но мне тоже хочется есть, – жалобно сказала Джорджина, хотя это было неправдой.
Губы Джона изогнулись в подобие улыбки.
Джорджина приняла этот намек на улыбку как знак молчаливого согласия и прошла мимо Джона на кухню. Для молодого мужчины, который утверждает, что не любит готовить, кухня бьша оборудована слишком современно. Джорджина открыла холодильник и внимательно изучила его содержимое. Эрни, заявивший, что заботится о том, чтобы в доме всегда был хороший запас продуктов, не шутил.
Джорджина закрыла холодильник. Она отточила свое мастерство на многочисленных кулинарных курсах и сейчас горела желанием поразить Джона.
– Что ты скажешь насчет мясного соуса с сухариками? – предложил Джон.
Джорджина разочарованно спросила:
– Ты шутишь? – Она даже не помнила, чтобы ее учили готовить это блюдо. Ей казалось, что она знала его рецепт всегда. Вероятно, даже родилась с ним. – Я думала, что ты захочешь какие-нибудь морепродукты.
Джон пожал плечами:
– Я бы предпочел что-нибудь сытное. Типично южное. То, что способствует образованию холестерина в сосудах.
Джорджина покачала головой и снова открыла дверцу холодильника.
– Тогда мы поджарим свинину.
– Мы?
– Ага. – Она вытащила из холодильника окорок. – Порежь свинину, пока я буду готовить сухарики.
Джон улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка.
– Это мне по силам, – кивнул он.
Тепло его улыбки отозвалось в Джорджине сладким трепетом. Она подумала, что с такой улыбкой для него не составляет труда заставить женщин делать то, что ему нужно, и тогда, когда ему нужно.
– У тебя есть девушка? – поинтересовалась Джорджина, доставая с полки муку.
– Сколько мне резать? – вместо ответа спросил Джон. Она повернулась к нему. В одной руке у Джона был окорок, а в другой – грозного вида нож.
– Столько, сколько ты сможешь съесть, – сказала она. – Так ты намерен отвечать на мой вопрос?
– Нет.
– Почему? – Она на глаз насыпала в миску муку, добавила соль и пекарный порошок.
– Потому, – начал Джон и отрезал здоровый ломоть окорока, – что это не твое дело.
– Но разве мы не друзья? – напомнила ему Джорджина, умирая от желания узнать подробности личной жизни. Она влила в муку ложку масла и добавила: – А друзья многое рассказывают друг другу.
Джон прекратил резать окорок и устремил на нее взгляд своих голубых глаз.
