Джорджина приподнялась на цыпочки и сделала то, о чем он просил. Она целовалась как опытная женщина. Ее приоткрытые губы прижались к его губам. Джон ощутил на них привкус апельсинового сока и обещание чего-то еще более сладкого. Ее язык стремительно ворвался ему в рот. Она запустила пальцы в его волосы и ногой обвила голень. Джоном овладела самая настоящая похоть, опалив огнем все тело. Член тут же встал.
«А она профи», – подумал Джон и слегка отстранился, чтобы заглянуть Джорджине в лицо. Ее губы блестели, дыхание было прерывистым. Если бы в ее глазах отразился хотя бы намек на тот голод, который испытывал он сам, он бы повернулся и ушел. Удовлетворенный.
Джон перевел взгляд на ее каштановые с красноватым отливом волосы, вившиеся тугими спиралями, и ему безумно захотелось взять их в руки. Он понимал, что надо уйти. Просто повернуться и выйти за дверь. Но вместо этого он решился заглянуть ей в глаза.
Нет, до удовлетворения далеко. Пока. Положив руку ей на затылок, он слегка отклонил ее голову и впился ей в губы. Не отрываясь от ее рта, он стал подталкивать ее. Джорджина пятилась, пока не уперлась спиной в буфет. Губы Джона переместились на ее щеку, на подбородок, на шею. Чтобы волосы не мешали, он отбросил их ей за спину. Она пахла цветами и теплой женственностью. Он стащил халат с ее плеч. Сразу почувствовав, как она напряглась в его объятиях, он приказал себе остановиться.
– Ты вкусно пахнешь, – сказал ей в шею Джон. Он поддел пальцами изумрудную бретельку бюстгальтера и поцеловал Джорджину в ямочку под шеей.
Джорджина накрыла его руку своей.
– Кажется, мы не собирались заниматься любовью.
– А мы и не будем.
– Тогда что ты делаешь, Джон?
– Дразнюсь.
– Разве это не прелюдия к занятиям любовью?
Джорджина натянула халат на плечи и сложила руки на груди.
– Не на этот раз. Так что успокойся.
Джон обхватил ее за попку и слегка приподнял. Прежде чем Джорджина успела возразить, он усадил ее на стол и протиснулся между ее ногами.
– Джон!
– М-м?..
– Дай слово, что не сделаешь мне больно.
Он поднял голову и посмотрел на нее. Ее лицо было серьезным.
– Я не причиню тебе боли, Джорджи.
– И не сделаешь ничего, что мне бы не понравилось.
– Ни за что.
Она улыбнулась и положила руки ему на плечи.
– Тебе приятно? – спросил Джон, гладя ее по бедрам и одновременно сдвигая вверх подол халата.
– М-м-м, – промычала Джорджина и кончиком языка лизнула его мочку. – А тебе приятно? – спросила она и неожиданно втянула мочку в рот.
– Очень, – с тихим смешком ответил Джон. Он продолжал гладить ее бедра, постепенно перемещаясь к преграде из кружевных трусиков. – В тебе все приятно.
Он склонил голову набок и закрыл глаза. Он не помнил, чтобы когда-либо у него была женщина с такой нежной кожей, как у Джорджины. Сунув ладони ей между ног, он пошире раздвинул ее бедра, а затем, пока она губами делала нечто до невозможности приятное с его шеей, подсунул руки под халат и обхватил ее ягодицы.
– У тебя нежная кожа, потрясные ноги и отпадная попка, – сказал он, рывком придвигая ее к себе и прижимаясь к ней пахом.
Его тут же окатила волна жара, и он понял, что нужно соблюдать осторожность, потому что еще чуть- чуть – и овладеет Джорджиной.
Она внимательно посмотрела на него.
– Ты смеешься надо мной?
Джон открыто встретил ее взгляд.
– Нет, – ответил он, Выискивая на ее лице отблески своего желания и не находя их. – Я бы никогда не стал смеяться над полураздетой женщиной.
– И я не кажусь тебе толстой?
– Не люблю костлявых, – сообщил он и стал водить ладонями по внутренней поверхности ее бедер.
Его действия привели к тому, что сначала в ее глазах появилась искорка интереса, а потом зажегся огонь желания.
Джорджина же вглядывалась в его лицо в поисках признаков того, что он обманывает ее. С подросткового возраста она вела непрерывную борьбу с лишним весом и перепробовала бесконечное количество диет.
Взяв его лицо в ладони, Джорджина поцеловала его. Не тем идеальным поцелуем опытной женщины, который она применила вначале, а дразнящим и искушающим. Ей хотелось показать Джону, как много его
