Джейн расплакалась.
- Какого черта происходит? – спросил Люк, заворачивая лед в полотенце.
- У меня просто плаксивое настроение, - ответила она, но это было больше, чем настроение. Намного больше. Они сидели рядом, облокотившись на спинку кровати, и Люк подложил подушку под левое колено.
- Тебя беспокоит колено, - констатировала Джейн и помогла ему обложить ногу льдом.
Люк проглотил несколько таблеток «Адвила».
- В этот раз только левое и совсем чуть-чуть.
Вероятно сильнее, чем чуть-чуть, поскольку он принес с собой лед. Во время интервью в своей квартире Люк сказал, что старая травма не беспокоит его. Теперь он доверял Джейн достаточно, чтобы позволить ей увидеть ответ на вопрос, который волновал ее с момента их первой встречи. Его колени на самом деле иногда беспокоили его. Она села рядом и взяла Люка за руку.
- Что? – спросил он.
Джейн взглянула на него через плечо.
- Ничего.
- Я знаю этот взгляд, Джейн. Это не ничего.
Джейн попыталась сдержать улыбку, но быстро сдалась.
- Кто-нибудь еще знает, что колени беспокоят тебя?
- Нет, - его взгляд задержался на ее губах, затем двинулся вверх к ее глазам. – И ты ведь никому не расскажешь, правда?
Она прижалась щекой к его плечу:
- Твой секрет со мной в безопасности, Люк. Я никогда никому не скажу.
- Знаю. В противном случае меня бы здесь не было, - он положил руку ей на лицо, приподнял ее голову к своим губам, поцеловал ее волосы, и Джейн прижалась к нему. Может быть, у них с Люком все получится. Он доверял ей. И хотя из-за этого ее мучили угрызения совети, это также давало ей надежду в первый раз с тех пор, как она влюбилась в него.
Может быть, это не должно обязательно закончиться. Может быть, Кен не всегда выбирает Барби. Может быть, в конце концов, он выберет ее.
Люк бросил последний сухарик себе в рот и откинулся на спинку кресла.
На другом конце стола Хитмэн ковырялся в куриных ребрышках, и Люк перевел взгляд от капитана ко входу в бар отеля.
Солнце в Фениксе стояло высоко и прогрело воздух до двадцати шести градусов. Некоторые из парней отправились на свидания, другие слонялись поблизости, а Джейн была наверху в своем номере. Она работала над колонкой «Одинокая девчонка», сказав, что спустится в бар, когда закончит. Это было примерно час назад, и Люк испытывал большое искушение взять приступом ее комнату. Но не сделал этого, потому что думал, что Джейн будет недовольна, а он, несмотря на свое нетерпение, уважал ее работу.
- Ты слышал об отстранении Ковальчука? – спросил Хитмэн, вытирая пальцы салфеткой.
- Сколько он получил?
- Пять игр.
- Это явно была преднамеренная грубость, - добавил Фиш, сидевший рядом с капитаном. – Но я видел и похуже.
К ним присоединились Даниэль Холстром и Гризелл, и они начали обсуждать самые грубые удары в НХЛ, главным специалистом по которым был силовой игрок «Чинуков» Роб Саттер. Манчестер и Линч придвинули свои стулья к столу, и разговор перешел от хоккея к вопросу о том, кто кому надрал бы задницу в честном бою: Брюс Ли или Джеки Чан. Люк бы поставил на Брюса Ли, но его голова была занята другим, и он не стал вступать в спор. Его взгляд снова переместился к пустому дверному проему.
Он не думал о Джейн, лишь когда стоял в воротах. Каким-то образом, когда он переспал с ней, она проникла в его голову. Иногда ему казалось, будто Джейн также проникла и в остальные части его тела, и, к его удивлению, ему нравилось ее присутствие там.
Люк не мог сказать, испытывает ли к ней любовь. Любовь типа пока-смерть-не-разлучит-вас. Любовь, которая длилась и становилась такой, какую он хотел. Любовь, которую его мать так и не нашла, и которой так и не смог дождаться его отец. Люк достаточно доверял Джейн, чтобы впустить ее в свою жизнь и жизнь сестры. И он считал, что его доверие была основано не на пустом месте.
Ему нравилось смотреть на Джейн, говорить с ней и просто быть рядом. Ему нравился ее живой ум, и ему нравилось, что рядом с ней он мог быть самим собой. Ему нравилось ее чувство юмора, и ему нравилось заниматься с ней сексом. Нет, он любил секс с ней. Он любил целовать ее, касаться ее, быть в ней, глядя на ее раскрасневшееся лицо. Когда он был в ней, он почти планировал то, как бы снова оказаться там. Она была единственной женщиной из всех, с кем он спал, с которой он действительно хотел повторить это.
Он любил слушать ее слабые стоны и любил то, как она касалась его. Он любил, когда она брала ситуацию в свои руки, а он зависел от ее милосердия. Джейн знала, что надо делать руками и ртом, и Люк любил в ней и это.
Но испытывал ли он к ней любовь? Вечную любовь? Может быть. И он был удивлен, что это не пугало его.
- Люк?
Он оторвал взгляд от входа в бар и посмотрел на парней. Большинство стояло около Урагана, уставившись в журнал, который тот разложил на столе.
- Что?
Даниэль держал номер «Хим». Швед снова учился читать по-английски.
- Ты это видел? – спросил Гризелл.
- Нет.
Даниэль протянул Люку журнал, открытый на его любимом материале для обучения, и сказал:
- Читай.
Парни смотрели на Счастливчика так, будто чего-то ожидали. Так что он взял журнал и начал читать.
Жизнь Медового пирожка
Одно из моих любимых мест в мире – смотровая площадка в сиэтлском «Спейс-Нидл» ночью. Как будто находишься на вершине мира. А все, кто знают меня, в курсе, что я люблю быть сверху. Я только что поужинала в ресторане внизу, оставив моего ухажера, настоящего идиота, сидеть за столиком, ожидая, пока я вернусь из дамской комнаты. На мне было маленькое красное платье без бретелек с золотой застежкой на шее и маленькой золотой цепочкой, которая свисала до середины моей спины. Я надела туфли с пятидюймовыми каблуками и была в настроении для чего-то большего, чем тихоокеанская меч-рыба.
Ухажер оказался великолепным, как и все мои мужчины. Но он не захотел немножко поиграть под столом, а я была возбуждена и скучала. Опасное сочетание для сиэтлских мужчин.
Люк прервал чтение, чтобы взглянуть на вход в бар, куда вошли две женщины. Ему потребовался лишь один быстрый взгляд, чтобы определить, что это хоккейные фанатки. Моментально потеряв интерес, он вернулся к статье.
Слева от меня открылись двери лифта, и из него вышел мужчина в черном смокинге. Мой взгляд поднялся по четырем пуговицам пиджака к его голубым глазам, которые были прикованы к моей идеальной груди, едва прикрытой красной тканью. Уголки его рта приподнялись в оценивающей улыбке, и внезапно моя ночь стала намного интересней.
Я сразу узнала его. Хоккеист. Голкипер с быстрыми руками и, как говорят, очень грязными мыслями. Мне нравится это в мужчинах. О нем мечтали примерно миллион женщин по всей стране. Пару раз и я мечтала о нем.
- Привет, - сказал он. – Прекрасная ночь, чтобы понаблюдать за звездами.
- Наблюдение – мое любимое занятие.
Его звали Счастливчик, и я посчитала это хорошим предзнаменованием, потому что, если его улыбка была знaком, то я скоро стану очень счастливой.
Люк остановился и поднял глаза на парней.
