месте. Сейчас не время играть в таинственность, нам нужно знать.
Сэм тихо засмеялся – он почти ощутил себя свободным, как если бы эти цепи были бумажными и о них можно легко забыть. Странно было думать, что его неволя почти закончилась. Этот горный склон был всем, что он знал за много своих жизней, и Сэм представить себе не мог, каково это – не жить в опаляющей боли каждую секунду каждого дня, не страдать от неутолимого голода без блаженного освобождения смерти.
– У меня не было абсолютной уверенности, что Элиас долетит сюда, и долетит не один, – сказал Сэм. – Это то, чего я ждал. Вероятность, что он выживет, была чрезвычайно высока, и тот факт, что я видел его прибытие в будущем, должен был склонить чашу весов. И все-таки я удивлен. Помни, Мэтью, некоторые из вещей, которые предвидит твой отец и предвижу я, все еще только вероятности, не неизбежности. Мы должны работать вместе, чтобы выбрать тот исход, какой мы хотим.
– Что нам делать с Тренчером? Сэм вздохнул.
– Делайте, что положено. Просто вытащите его оттуда и увезите подальше от Эрнста.
Мэтью впился в него взглядом, полным неуверенности и гнева. Мальчик становится похож на своего отца.
– Возможно, нам следует просто оставить тебя здесь, на этом склоне, когда все закончится, – процедил юноша. – Нам нужны гарантии, а не предположения. Нам нужно знать, что все получится.
Сэм сел на корточки в замерзшую грязь. Мэтью сказал именно то, что мог бы сказать Эрнст.
Раздраженный взгляд Мэтью показал, что он все это знает. Но было важно – и сейчас важнее, чем когда-либо, – это повторить. Снова и снова, если нужно. Сэм продолжал:
– Есть вопросы, которыми нам придется заняться вплотную, когда все это закончится. Ангелы были готовы принести во вселенную опасное предопределение, но ты когда-нибудь спрашивал себя зачем?
Мэтью склонил голову набок.
– И ты думаешь, что
– Я не
Мэтью воззрился на него с ужасом и непониманием. Силы, произошедшие от генных изменений, не передавались последующим поколениям. И Сэму, и Тренчеру, и Вону их эмбриональные ДНК изменили в лаборатории, прежде чем имплантировать эмбрионы в матки трех верных прималисток, которых каждый из них научился называть матерью. Сэм спросил себя, намеренно ли Ангелы хотели не дать этим способностям передаваться по наследству. Кажется, он понимал почему.
– Волновой фронт взрыва достигнет этой системы через несколько часов, – напомнил Сэм. – Сейчас это все, что имеет значение. И когда твой отец откроет дверь того челнока, его будет ждать самый большой сюрприз в его жизни.
Ким смотрела, как падают запасы топлива, приближаясь к нулю. Они летели вслепую, поскольку при входе в атмосферу «Гоблин» потерял почти все внешние сенсоры и линии передачи данных. Элиас уже объяснил ей, что «Гоблин» летит по записанной в его память карте местности, составленной перед спуском и во время него.
У Ким руки чесались взять управление на себя, но у нее не было опыта полетов в атмосфере.
Дожидаясь конца, Ким смотрела, как топливо все убывает, уже так близко к нулю, что она удивилась, почему они все еще в воздухе?
– Мы вот-вот сядем, – напряженным голосом сообщил Элиас. – Осталось всего двести метров.
– Ты хоть представляешь, куда мы садимся?
– Нет. – Элиас выругался. – Но нам не хватит топлива, чтобы долететь до челнока, и это все, что я знаю.
«Да что ты говоришь? – мысленно проворчала Ким. – А я-то беспокоилась о том, как бы остаться в живых».
«Гоблин» опускался ниже, ниже. Потом он вздрогнул и опустился еще ниже.
– Все, топливо кончилось, – заметил Элиас.
Теперь «Гоблин» камнем падал вниз. Ким закричала, вдруг снова став невесомой.
Ей почудилось, что целый мир обрушился на нее, и сознание улетело, оставляя только черноту.
– Мастер Роук, мастер Роук!
Здесь было холодно, ужасно холодно. Роук повернулся. За открытым пологом шатра виднелись далеко на севере горы Тейва. В шатер вошел молодой стражник, и Роук положил свой письменный прибор.
– Мастер Роук, вам надобно выйти! Там пламя полыхает, высоко-высоко в небе!
Роук нахмурился. Потом он услышал какой-то шум, и его кольнул страх. Может, местные повстанцы решили напасть? Мастер быстро огляделся и успокоился, когда его взгляд упал на сундук, в котором хранились его доспехи.
Выйдя в тусклые сумерки, Роук взглянул на ленту звезд, недавно переименованную в Корону Зана. Ее прорезала полоса дыма. Роук огляделся по сторонам. В его экспедиции было триста воинов, плюс еще половина этого числа слуг, кузнецов и прочего бивачного народа.
Дымный след действительно был очень высоко, но зрение старого мастера, несмотря на возраст, оставалось ясным и острым. Он никогда не видел ничего подобного и даже ни о чем подобном не слышал.