повторить опыт, но, когда Мик взял крышку коробки, чтобы вернуть на место, взгляд зацепился за первое предложение:
«– Обещаю, теперь все будет по-другому, детка, – Элис Джонс взглянула на свою маленькую дочку, а затем вновь на дорогу, – тебе понравится в Трули. Это место немного смахивает на рай. Наконец-то Иисус привел нас к хорошей жизни.
Девочка не проронила ни слова. Все это она уже слышала и раньше».
* * *
Мэдди вставила диск в плеер и усадила котенка на кроватку перед телевизором. Еще не было и десяти утра, а она уже устала от капризов питомицы.
– Если ты не научишься себя вести, я посажу тебя в переноску и запру в багажнике машины.
– Мяу.
– Я правда так сделаю.
У Снежинки настал какой-то пассивно-агрессивный период в жизни. Она мяукнула, чтобы ее выпустили на улицу. Мяукнула, чтобы впустили обратно, но, когда Мэдди открыла дверь, непоседа убежала в противоположном направлении. Вообще-то приблудышу следовало быть более благодарной.
Хозяйка погрозила пальцем у кошачьего носа.
– Предупреждаю – ты только что осушила чашу моего терпения.
Мэдди на цыпочках покинула комнату. Снежинка за ней не последовала – отвлеклась на маленьких попугайчиков, щебетавших на экране.
В дверь позвонили, и девушка подошла к глазку. Прошлой ночью, окончательно попрощавшись с Миком, она не ожидала увидеть его снова. Но вот он у нее на пороге – какой-то взъерошенный, со щетиной на щеках, как бывало после их совместных ночей. Мэдди открыла дверь и увидела свою коробку у него в руках. Сердце девушки упало. Столько работы, а он даже не потрудился прочесть.
– Ты не пригласишь меня войти?
Мэдди открыла дверь шире и захлопнула, когда Мик оказался внутри. На нем была флисовая куртка, под темной щетиной щеки раскраснелись от утренней прохлады. Он прошел за ней в гостиную, привнеся свой собственный аромат, смешанный с запахом осени. Ей нравилось, как пахнет Мик, и ей очень его не хватало.
– Твоя кошка смотрит телевизор? – хрипло спросил Мик.
– В данный момент да.
Гость поставил ношу на кофейный столик.
– Я прочитал твою книгу.
Мэдди посмотрела на часы над телевизором, чтобы проверить, сколько же времени. Она отдала ему рукопись, чтобы он прочел ее и уничтожил, потому что любила его, а Мик, по-видимому, просто пролистал сочинение.
– Быстро ты.
– Мне очень жаль.
– Не о чем сожалеть. Некоторые люди очень быстро читают.
Мик улыбнулся, но улыбка не затронула его голубых глаз, да и ямочки на щеках не появились.
– Нет. Я хочу извиниться за то, что моя мать сделала с твоей. Кажется, никто из моей семьи еще не просил у тебя прощения. Мы все были слишком заняты своими переживаниями, чтобы хотя бы задуматься о том, что же случилось с тобой.
Мэдди моргнула и ухитрилась выдавить:
– О… Тебе не нужно извиняться. Ты же не сделал ничего плохого.
Он безрадостно рассмеялся.
– Не стоит так легко прощать меня, Мэдди. Я очень многое сделал неправильно. – Мик расстегнул куртку, под которой обнаружилась та же футболка «Мортс», в которой он был вчера. У него их, наверное, целая куча. – Верить в то, что прошлое не мешает и не влияет на меня, если о нем не думать, было не просто ошибочно, а ужасно глупо. Если бы я действительно справился с ним, то не имело бы значения, кто ты есть. Новость, наверное, удивила бы меня, возможно, потрясла бы, но особого значения не имела бы.
Но ее признание оказалось важным для него. Настолько важным, что он вычеркнул Мэдди из своей жизни.
– Я всю ночь не спал – не мог оторваться от твоей книги. Сначала мне не хотелось ее читать, потому что ожидал, что найду там подробный перечень того, что натворили мои родители, дополненный скверными фотографиями. Но все оказалось иначе.
Мэдди хотелось приблизиться к Мику, коснуться, провести ладонями по его груди и зарыться лицом в шею.
– Я старалась быть объективной.
– Тебе удалось сохранить поразительную объективность. Если бы твоя мать убила мою, мне навряд ли удалось бы настолько честно обо всем рассказать. Я почувствовал какую-то странную связь с родителями. С тем ребенком, которым я был когда-то. Теперь понимаю, как вся наша жизнь отправилась к чертям. Понимаю, что не всегда выпадает второй шанс, чтобы все исправить.
Мэдди хотелось, чтобы Мик подошел ближе и дотронулся до нее, взял ее лицо в ладони и коснулся ее губ своими. Вместо этого он засунул руки в передние карманы своих «Левайсов».
– Когда при встрече в парке я сказал, что не знаю тебя, это была ложь. Я знаю тебя. Знаю, что ты умная и смешная, что ты мерзнешь, когда на улице семьдесят градусов . Знаю, что ты обожаешь чизкейки, но вместо них покупаешь лосьон для тела со сладким запахом. Знаю, что ты ненавидишь, когда кто-то указывает тебе, что нужно делать. И знаю, что ты хочешь убедить всех, что ты жесткий человек, но при этом берешь себе кошку с неправильным прикусом. И все, что я о тебе знаю, заставляет меня стремиться узнать еще больше.
В сердце Мэдди снова возникла знакомая тянущая боль, и она уставилась вниз на свои ступни, не доверяя чувствам, разливавшимся в груди.
– С момента моего возвращения в Трули, – продолжил Мик, – я чувствовал, что стою на месте, не в силах двинуться. Но я не просто стоял, я ждал. Думаю, ждал тебя.
Глаза Мэдди словно обожгло, и она прикусила губу.
– С тобой я ощущаю такой покой, которого не испытывал никогда в жизни. Я связан с тобой неразрывно, и ты навсегда связана со мной, и это правильно. Так предначертано судьбой. Я люблю тебя, Мэдди, и мне очень жаль, что я так долго не мог сказать тебе снова эти слова.
Она подняла на любимого взгляд и улыбнулась.
– Мне не хватало тебя.
Мик засмеялся, и ямочки, наконец, появились на небритых щеках.
– Но не так сильно, как мне не хватало тебя. Каким же жалким придурком я был. – Он обхватил ее руками и приподнял. – Я никогда не верил, что смерть может быть частью предназначения, – выдохнул он, глядя ей в глаза. – Но если бы наши жизни сложились иначе, я бы не влюбился в тебя.
Медленно она скользила вниз по нему, пока самая чувствительная точка ее тела не коснулась его эрекции. Мик уже созрел для любви, нетерпеливые руки забрались под ее футболку и гладили обнаженную спину. Он наклонил голову и поцеловал Мэдди. Рот Мика был жарким и влажным, таким многообещающим.
Позже она возьмет его за руку и отведет в свою комнату. А пока ей просто хотелось снова впитать его поцелуй – словно выйти на солнце после долгой холодной зимы. Каждая клеточка истомившегося тела пела от счастья.
Мик отстранился и прижался своим лбом к ее.
– С первой ночи, когда ты вошла в «Мортс», я не мог отвести от тебя глаз, – пророкотал он. – Ты – единственная, кого я видел даже тогда, когда изо всех сил пытался смотреть в другую сторону.
– Хмм… Смотреть или трогать? Я видела, как ты разговаривал с Таней в парке.
– Только смотреть на сторону. Мне никто не нужен, кроме тебя.
Мэдди обняла Мика, сцепив пальцы за его спиной.
– А как насчет Мэг?
