режиссёра, ища поддержки.
Поуп — это его, играя словами, съёмочная группа величала «Папой Римским»[12] — оседлал один из стульев эпохи Людовика XVI, упёршись локтями в хрупкую спинку. Спутанные тёмные волосы падали на худое лицо. Когда позволяло расписание Энджи, Поуп снимал документальные фильмы для «Ноулиджнета». Вскоре после того, как она подписала контракт с «Сенснетом», Энджи анонимно приняла участие в одном из его минималистских арт-роликов: бесконечная прогулка по дюнам из испачканного землёй розового атласа под искусственным стальным небом. Три месяца спустя — кривая её карьеры уже неуклонно ползла вверх — пиратская версия этой плёнки стала классикой андеграунда.
Карен Ломас, дублёрша Энджи, улыбалась из кресла слева от Поупа. Справа от него Келли Хикмен, костюмер, сидел на крашеном полу рядом с Брайаном Нг, учеником и помощником Пайпер.
— Ну вот, — произнесла Энджи. — Я вернулась. Простите, что мне пришлось выдернуть вас всех, но это было необходимо.
Молчание. Чуть слышное поскрипывание позолоченных стульев. Брайан Нг кашлянул.
— Мы рады, что ты вернулась, — сказала Пайпер, выходя из кухни с чашкой кофе в каждой руке.
Снова возгласы радости — на этот раз немного наигранной, — потом все расхохотались.
— А где Робин? — спросила Энджи.
— Миста Ланье в Лондоне, — отозвался Порфир, уперев кулаки в затянутые в тиснёную кожу бёдра.
— Ожидаем с часу на час, — сухо добавил Поуп, поднимаясь, чтобы взять себе чашку кофе.
— Что ты делал на орбите, Дэвид? — спросила Энджи, принимая у Пайпер вторую чашку.
— Охотился за одиночками.
— Ты имеешь в виду одиноких людей?
— Нет, одиночек. Отшельников.
— Энджи, — вмешался Хикмен, — ты обязательно должна посмотреть атласное платье для коктейлей, присланное Девикком на той неделе! И у меня есть все купальные модели от Накамуры…
— Конечно, Келли, но…
Но Поуп уже отвернулся сказать что-то Рэбелу.
— Эй, — светясь энтузиазмом, подзуживал Хикмен, — давай же! Пойдём примерим!
Поуп большую часть дня провёл с Пайпер, Карен Ломас и Рэбелом, обсуждая результаты утренних тестов «Ашера» и бесконечные мелкие детали того что они называли «новым включением» Энджи. После ленча Брайан Нг поехал с ней на осмотр в частную клинику на Беверли-бульваре — стены здания были выложены зеркальной плиткой.
За те несколько минут, пока они ждали вызова в белой, заполненной цветами приёмной — ритуал, конечно: как будто назначенный визит к врачу, не сопровождайся он ожиданием, может показаться незавершённым, как бы ненастоящим, — Энджи осознала, что задаёт себе один простой вопрос. Впрочем, не счесть раз, когда она этому удивлялась. Почему загадочное наследие её отца — veves, которые он прочертил в её голове — проскальзывало незамеченным во всех до единого медицинских заведениях?
Её отец, Кристофер Митчелл, возглавлял «гибридный» проект, который в своё время позволил «Маас Биолабс» практически монополизировать рынок на ранней стадии производства биочипов. Тёрнер, человек, который увёз её в Нью-Йорк, дал ей что-то вроде досье на отца, биософт, скомпилированный ИскИном службы безопасности «Мааса». Она погружалась в досье раза четыре за столько же лет. Наконец однажды очень пьяной ночью в Греции, после попытки перекричать Бобби, она швырнула досье с верхней палубы яхты какого-то ирландского промышленника. Она уже забыла причину ссоры, но прекрасно помнила смешанное чувство облегчения и потери, охватившее её, когда короткий толстый цилиндрик блока памяти ударился о воду.
Возможно, отец так ловко запрятал свою шараду, что она каким-то образом оставалась невидимой для сканирующей аппаратуры нейротехников. У Бобби была собственная теория, которая, как подозревала Энджи, была ближе к правде. Возможно, Легба, лоа, которому Бовуа приписывал способность к почти неограниченному доступу в киберпространственную матрицу, может изменять поток информации в момент его поступления на сканеры, представляя veves как прозрачные или несуществующие… Срежиссировал же Легба её дебют в стим-индустрии и последовавшее за ним восхождение, в результате которого она затмила Тэлли Ишэм, мега-звезду «Сенснета» на протяжении целых пятнадцати лет.
Но так много воды утекло с тех пор, как ею овладевали лоа, а теперь Бригитта сказала, что veves были прочерчены заново…
— Хилтон велел Континьюити выставить сегодня твою «голову», — сказал ей Нг, пока они ждали вызова.
— Да?
— Заявление для публики о твоём решении отправиться на Ямайку. Ты в нём хвалишь новые методы клиники, предостерегаешь против употребления наркотиков, горишь желанием снова взяться за работу. Благодарность аудитории плюс архивные съёмки дома в Малибу…
Континьюити мог генерировать видеоизображения Энджи и анимировать их по составленным из стимов шаблонам. Просмотр таких роликов вызывал лёгкое, но не сказать что неприятное головокружение — один из тех редких случаев, когда она была способна напрямую осознать факт собственной славы.
Из-за цветов прозвенел колокольчик.
Вернувшись из города, она застала добровольных маркитантов на веранде за приготовлением барбекю.
Энджи прилегла на кушетку под Вальмье, устало прислушиваясь к шуму прибоя. Из кухни доносилось, как Пайпер объясняет Поупу результаты осмотра. В этом не было необходимости, но оба они — и Поуп, и Пайпер — обожали подробности.
Когда Пайпер и Рэбел, прихватив свитера, вышли на веранду и устроились у жаровни погреть над углями руки, Энджи в гостиной осталась наконец наедине с режиссёром.
— Дэвид, ты собирался рассказать мне, что ты делал на верху колодца…
— Искал убеждённых одиночек. — Он запустил пятерню в спутанные волосы. — Это желание появилось благодаря моему прошлогоднему проекту — помнишь международные общины в Африке? Проблема возникла тогда, когда я поднялся наверх и выяснил, что каждый, кто решается на подобное, кто действительно живёт на орбите в полном одиночестве, он, как правило, стремится к тому, чтобы так это и оставалось.
— Ты сам записывал? Интервью?
— Нет. Мне хотелось найти таких людей и уговорить их самим делать записи.
— И как?
— Не уговорил. Однако узнал несколько историй. Потрясающие байки. Один пилот с буксира рассказал мне, что на каком-то законсервированном японском заводе живут одичавшие дети-каннибалы. Короче, там, на орбите, у них чуть ли не своя мифология. Честное слово. Корабли-призраки, затерянные города… Если вдуматься, в этом есть даже какой-то пафос. Я хочу сказать, каждая из этих историй повествует о той или иной орбите, но что на одной, что на другой — там всё создано руками человеческими, имеет владельцев, занесено на карты. Будто видишь, как миф пускает корни посреди бетонной автостоянки. Но думаю, людям это необходимо, правда?
— Да, — отозвалась она, думая о Легбе, о Маман Бригитте, о тысяче свечей.
— Однако, — продолжал он, — больше всего мне хотелось бы добраться до леди Джейн. Поразительная история. Совершенно готическая.
— Леди Джейн?
— Тессье-Эшпул. Это её семья построила тор «Фрисайд». Пионеры высокой орбиты. У Континьюити есть потрясающий видеофильм. Поговаривают, будто леди Джейн убила собственного отца. Она — последняя в роду. Деньги кончились много лет назад. Она распродала всё, приказала отпилить конец веретена и перебралась на новую орбиту…
Энджи выпрямилась на кушетке, сцепив пальцы на плотно сжатых коленях. По спине побежали
