– И все же у Анны веские причины прогнать тебя из Лондона.
– Я не могу поверить, что моя кузина Анна может мне навредить. Она всегда хорошо относилась ко мне.
Он пожал плечами:
– Ну что ж, возможно, я ошибаюсь. Однако я бы на твоем месте не доверял никому из них.
Они помолчали. Его слова отзывались эхом в ее голове. Потом он накрыл ее руку, лежавшую на поручне, своей теплой ладонью и заглянул в глаза:
– Я не позволю им тебя обидеть, Эйлин. Клянусь.
– Спасибо, – прошептала она. – Расскажи мне про Торридон.
Ей хотелось поскорее успокоиться.
– Про Торридон?
– Да. Какие там земли? Далеко ли оттуда до побережья?
– Залив Торридон выходит из моря и поворачивает направо, сливаясь с озером Лох-Шилдэг. Замок Карри стоит на высоком утесе. Вдоль берега тянется полоска ровной земли, которую со всех сторон, точно руки любовника, обнимают горы. Летом низменность становится лиловой от вереска, а зимой всю территорию покрывает белый снег. Весной, когда снег тает, с гор стекают тысячи водопадов. Они защищают Торридон от остального мира, чему я очень рад.
– Почему?
Он заговорил медленнее:
– Я видел войну, милая. Я хоронил людей, с которыми играл в детстве. Мне приходилось приезжать в их семьи и объяснять, почему я просил их пойти вместе со мной. Я чувствовал себя неловко перед родными погибших мужчин, ведь я вернулся с войны целым и невредимым, а они больше никогда не увидят своих любимых. В сражении при Килликранки я чуть не потерял брата – человека, без которого я не представляю свою жизнь. С тех пор я стал по-другому смотреть на мир.
Немного помолчав, Нейл продолжал. В его тоне сквозила печаль.
– Я видел, как убили отличного командира. Я видел короля, который не заслуживал тех жертв, которые ему приносили. А когда война закончилась, в людях взыграли жадность и эгоизм. Ради собственной выгоды они были готовы на все. Два короля, Яков и Вильгельм, жили в роскоши, а те, кто их поддерживал, расплачивались за свою лояльность. Я не жалею о том, что якобитское движение завершилось. – Он глубоко вздохнул и прочистил горло. – Не знаю, зачем я говорю тебе все это, ведь ты спрашивала совсем о другом. Торридон – мой дом, и я готов туда вернуться.
– Ты любишь свое поместье?
– Да, очень. В последние годы я слишком часто его покидал. Настало время вернуться и начать жить. – Он заглянул ей в глаза. – Мне бы хотелось показать тебе мой Торридон.
– С удовольствием на него посмотрю. Как долго еще мы будем в пути?
– Сначала мы заедем в Глен-Мозин. Мы приплывем в залив Каррон и возьмем лошадей. Мы поедем по самому короткому пути. Как я уже сказал, Торридон окружен горами. Сейчас там много снега. Глен-Мозин тоже расположен среди гор, но вы подъедете с запада, и вам не придется на них взбираться.
– А ты разве не поедешь с нами в Глен-Мозин?
– Я провожу вас туда, но я не уверен, что меня там примут. Мы с Филаном не ладим.
– Почему?
– Я поддерживаю графа Сифорта. Филан хотел бы его заместить, особенно сейчас, когда Сифорт в тюрьме.
– За что его посадили?
– За то, что он поддерживал короля Якова, – еще одна вещь, которую тебе следует знать: твой дед поддерживает короля Вильгельма.
– С тобой могло случиться то же самое?
– Чтобы я поддержал короля Вильгельма? Нет, вряд ли.
– Я имею в виду другое – ты тоже мог попасть в тюрьму?
– Да, мог. Если бы Вильгельм и Мария сочли меня достаточно влиятельным.
– Если бы Милфорд отвез тебя в Уорик, ты бы наверняка оказался за решеткой. Приехав в Лондон, ты поступил крайне безрассудно.
– Возможно, но там я нашел тебя.
– Тебе нравится ходить по лезвию ножа?
Нейл усмехнулся:
– Я хотел найти тебя, милая, и нашел.
– Ты в самом деле думаешь, что якобитское движение завершилось?
– Для Маккарри – да.
– А как же Гленко?
– События в Гленко взбудоражили публику. Далеко не все симпатизируют Вильгельму и Марии, но я
