Старик развел обруч рук:
— Тем не менее… Я же в Музее атеизма работал (сейчас в Музей религии переименовали), так у нас в библиотеке много словарей было. И такой был словарь… Я читал его… Я вообще много читал и читаю.
— Вы… как читали? Знаете идиш?
— Нет, словарь жаргона по-русски был. — Он оторвался от Даля, поправил квадратные очки. — Помню, что «шахер-махер», например, от «сахер-мехер» — что значит «торговые комбинации»… Или вот пиджак, — он тронул меня за рукав, — по-воровски будет «клифт», а это идёт от «халифа» — одежда. Или «хана» на иврите — «остановка в пути», а на жаргоне — «плохо дело, конец»… Даже «шалава»…
— Это кто шалит? Шалишка?
— Нет, это проститутка, девка, вот, как та Земфира, что с нами в Разбойной избе сидела, с таким большим бюстье… это идет от «шилев», что значит «сочетать»…
— А, сосчитать не может…
— Нет, сочетает разных мужчин… всем даёт, короче…
«О, очень интересно!.. Надо на занятиях по разговорной речи сообщить», — подумал я, но сказал совсем из другого семинара:
— Стол о четыре ноги — и то спотыкнается…
— Да, пора.
Разлили без остатка, выпили. Желудок начал шептать, что макароны могут быть очень вкусны, но мозг отдавал другие приказы:
— Матвеевич… Самуилович… у вас где-что кушать-выпить-купить есть? Я уже два дни не ем… не ел… не емши… Вот. — Я вытащил из бумажника деньги, положил на стол. — Тысяча триста… почти… так человек сказал в пункте… Может, вы сами…
Увидев деньги, старик бодро встрепенулся, аккуратно и бережно, как ветеран в саду, взял 1000- рублёвую в пальцевую щель:
— Что брать?
— Не брать, а взять. Ну, сами… Я не знаю… ливрейные… нет, ливровые пирожки не надо, опасно. — Я вспомнил Виталика. — А я пока позвоню, в отель к папе, узнаю, что он сделал…
— А что, папа тоже в отъезде?
— Нет, это отель так называется, «У папы»…
— Ваш, что ли, отель? Собственный? Папин?
— Нет, в шутку. — Я не знал, как это объяснить. — Ну, отель папы…
— О как… люди свои отели имеют… Звоните! — Он переставил поближе телефон, надел кое-как свой клетчатый клифт, ушел к вешалке и уже оттуда, из-за косогора, спросил: — Вы как больше любите — водку вином или пивом полировать?
— Никаких. Чистая водка… Без прибонбонов! — громко сказал я, чтобы он услышал.
— Есть, товарищ-геноссе! — донеслось до меня и не удивило: хорошо, что не фюрер! Нет, за Гитлера я пить никогда не буду!
Он хлопнул дверью, а я набрал папе, который сообщил, что всё в порядке — карту он закрыл. Я начал говорить о деньгах, но он, что-то услышав в моем голосе, сказал, что деньги он мне лучше вышлет завтра, и где я вообще нахожусь, чем занимаюсь, и не лучше бы мне пойти сейчас лечь спать:
— Ich wusste, das du in diesem verdammten Russland Wodka trinken wirst!
— Nein, Papi.
— Und sei vorsichtig mit den Frauen!
— Ja, Papi.
— Vergisst nicht Joggi!
— Gut, Papi, ich melde mich!
— Na, hoffentlich![24]
Ха, помнить о Йогги!.. Я помню. Это наш сосед, Йогги. Он водил большие автобусы, с музыкантами, рок-группами, один раз даже «Rolling Stones» возил, правда, недолго и без Мика Джаггера; автобусы были огромные, двухэтажные, с душем, баром, постелями, где в пути валялись пьяные музыканты. Как-то в Гамбурге Йогги сильно выпил с «Dire Straits», въехал на какую-то гигантскую стройку в порту, заблудился, застрял и сам вызвал полицию. Суд предложил на выбор: или лишение на два года, или отправить на Украину, как мера воспитания (сейчас это у нас принято — по ARD показывали, что плохих немецких подростков посылают, например, на Байкал, в Сибирь или в Африку, чтобы они там исправлялись, а потом ценили свою родину).
Йогги выбрал Украину — и совсем не прогадал: день и ночь ел борщ и общался с украинскими девушками, даже выучил несколько слов: «горилка», «мясо», «сметана», «красивая», «пить», «соль», «сало», «вареники», «гарна шкира»… Потом, правда, уже в Германии попал со своей лингвистикой в глупую ситуацию: познакомившись в Мюнхене в кафе с русской туристочкой, решил блеснуть знанием русского и сказал, гладя её по руке: «Красива шкира!» — она обиделась: «Что? Я шкура?» — он сказал: «О, нет, нет, красивая мяса!» — на что она дала ему легкую пощечину и убежала… (как потом выяснилось, русское слово «кожа» действительно происходит от праславянского «kozja», то есть «козья шкура»). Он теперь, кроме чистой водки, ничего не пьёт и утверждает, что водка — самая полезная: печень чистит и уничтожает все микробы в организме и микроорганизмы в микробах…
Я попробовал макароны, но больше не захотел. Походил по комнате. На столе лежал открытый словарь. Я заглянул в него. Значит, старик говорит — «воровство». Да, на «воровство» много, целая страница… У нас в немецком одно угрюмое «stehlen» и укромное «klauen» — и всё, а тут!.. И как много диалектизмов, идиом!.. Зачем идиш при таком переизобилии?.. И как-то непатриотично даже… Ну, ворам виднее… Я стал читать:
ВОРОВАТЬ,
