называют его, дорогая?
— «Выбирай и плати», — тихо ответила дочь, уставившись в чашку, которую держала в дрожащих руках.
Это просто смешно! Что я делаю? Веду вежливую, светскую беседу, как будто вижу этого человека впервые. Еще немного, и снова неукротимо приблизится это отвратительное истеричное состояние. Казалось, что каким?то непостижимым образом она очутилась в нереальном мире. Что здесь делает этот гадкий человек? Не может быть, чтобы он серьезно думал о покупке Олдфилд Холла. Ведь Кэтрин сказала, что он обосновался в Лондоне.
Впервые с тех пор, как Филипп появился в доме, Айрис поймала себя на том, что она практически ничего о нем не знает: кем он стал? Как провел прошедшие восемь лет? Такой привлекательный, с эффектной внешностью человек уж наверняка женат, не без грусти констатировала молодая женщина.
— … Не правда ли, дорогая?
— Что? — Внезапно прервав свои тягостные размышления, дочь в замешательстве посмотрела па мать.
— Я говорила о ваших общих друзьях, которые продолжают жить в нашем городе, — сказала Люцилла, задумчиво посмотрев на дочь, которая была необычайно бледна и нервозна. — Среди них — Джун Кемп. Ее дочка Руфь сейчас играет наверху с Эш.
— Наш гость хочет еще чаю. — Айрис быстро вклинилась в разговор матери.
— Нет, спасибо, мне вполне достаточно, — откликнулся тот, поднося чашку ко рту.
Кажется, ее поспешное вмешательство помогло направить мысли матери в ином направлении.
— Уж не собираешься ли ты вернуться и жить в Шилдтоне? — спросила она гостя.
— Ну… — начал Филипп и остановился, повернув голову и бросив взгляд на внезапно напрягшуюся фигурку Айрис. — Я и Адам Майкрофт все еще разбираем дела моей покойной бабушки, умершей более года назад. К сожалению, сильный пожар уничтожил большой дом на территории поместья. Так что пока никаких конкретных планов на будущее я не строю.
Миссис Динмор смотрела на него с минуту ничего не выражающим взглядом, а затем воскликнула:
— Бог мой! Я совсем забыла, что старая леди Хартли приходилась тебе бабушкой. Ей, должно быть, было за девяносто, когда она погибла.
— Девяносто два. — Собеседник холодно улыбнулся.
— Я ее не видела последние десять лет. Но ужаснулась, узнав, что она погибла в страшном пожаре, — сказала она с сочувствием. — Такой великолепный дом, и ничего не осталось, кроме обгоревших руин. Скажи, это правда, что леди Хартли оставила твою мать без единого пенни? — Пожилая женщина была не в силах удержаться, чтобы не упомянуть о ходивших по городу слухах. — Вроде бы она отказалась даже встречаться или разговаривать со своей дочерью, после того как та сбежала из дому и вышла замуж за твоего будущего отца?
Внук леди Хартли пожал широкими плечами.
— Кто знает? Я сам никогда не видел свою бабушку, — быстро ответил он, возвращая собеседницу к теме о городских новшествах.
Как только любопытная дама была переориентирована на безопасный, ничему не угрожающий разговор о переменах в Шилдтоне, Айрис сразу почувствовала спад нервного напряжения, в котором находилась с момента встречи Фила и ее матери. Теперь даже появилась возможность украдкой понаблюдать за человеком, которого она не видела так много лет.
Они выросли в одном городе, но шестилетняя разница в возрасте казалась тогда огромной. К тому же Фил всегда выглядел старше, да и был, казалось, взрослее своих лет. Решительный рот и сверкающие голубые глаза, которые, кстати, выглядели умудренней юного лица, усиливали это впечатление. При первом появлении Филиппа молодая женщина была слишком взволнованна, чтобы заметить какие?либо изменения в его внешности. Да вот и сейчас при более внимательном и спокойном взгляде напрашивался тот же вывод: ее бывший возлюбленный практически не изменился.
Впрочем, не совсем так. Знакомые моложавые черты лица приобрели строгое, почти суровое выражение. В его пронзительно голубых глазах появился незнакомый холодный, стальной отблеск. Ну а во всех других отношениях Фил остался все тем же потрясающе привлекательным мужчиной, которого Айрис хорошо помнила. Ах, как это несправедливо!
Филипп слегка повернулся на стуле, повел плечом и мимолетно улыбнулся чему?то, что показалось ему забавным в рассказе матери. И вдруг эти до боли знакомые черточки, движения, ужимки вызвали в молодой женщине острую сексуальную дрожь, которая прошла по всему телу.
Сжав зубы, она отчаянно попыталась переключить сознание на что?то другое, чтобы не думать о мускулистой груди, узких бедрах и сильных, стройных ногах, скрытых под темным, строгим костюмом, который молодой Бартон носил с такой легкостью и уверенностью.
Да, да, жизнь все?таки порой действительно несправедлива, подумала Айрис. Она удивилась собственным словам, которые произнесла с намеренной резкостью:
— Рада была снова встретиться с тобой, Филипп. Но ты, наверное, человек занятой, и нам не следует более занимать твое драгоценное время.
— О, Айрис! — запротестовала мать, издав короткий, нервный смешок, в то время как дочь нарочито внимательно смотрела на свои ручные часы. — Я уверена, — добавила Люцилла, — дорогой Фил не откажется переночевать у нас?
— Глупости! — выкрикнула Айрис, чувствуя, что, может взорваться в любую минуту. — Он совершенно не собирается ночевать в нашем доме. Он… он случайно оказался в нашем районе и…
— Ты ошибаешься, моя милая. Теперь, когда я об этом думаю, мне припоминается, что сегодня утром я записала в твою книжку фамилию Фила.
— Что?! — глаза молодой женщины расширились от ужаса, когда она поняла, что произошло. — Я проверяла записи. Там ничего нет, кроме звонка из магазина.
Мать виновато посмотрела на дочь.
— Я, скорее всего, ошиблась, — сказала она беззаботно. — Мне послышалось, что звонивший назвал фамилию Берсон. Я и решила, что это, должно быть, наш местный бакалейщик. Мне и в голову не могло прийти, что звонок касался именно Фила и его намерения остановиться на ночь в нашем доме.
Ты просто дура! Он пришел только затем, чтобы присмотреться к дому как к будущей покупке. Айрис хотелось прокричать матери эти злые слова, но она не могла — та еще ничего не знала о предполагаемой продаже Холла. О Господи! Час от часу не легче!
Но Люциллу Динмор, закусившую удила, уже невозможно было остановить.
— Мы будем несказанно рады, если старый друг останется с нами в Холле, — сказала она Филиппу. — Я до сих пор не могу привыкнуть к посторонним людям, расхаживающим по дому. Правда, наши гости всегда подчеркивают, что у нас гораздо приятнее и уютнее, чем в безликом отеле, — доверительно сообщила она ему и обратилась к дочери: — Все в порядке, дорогая. У нас же полно свободных комнат.
О, Боже мой, какой стыд! Ей захотелось задушить несчастную старуху. Соединить свои пальцы на шее — и не дать ни вздохнуть, ни продолжить бездумную болтовню увлеченной собой эгоистки.
— У нас все зарезервировано, — быстро солгала она.
— Каким образом? — удивилась Люцилла. — Только сегодня утром ты говорила, что на выходные в доме нет ни одного жильца.
Айрис заскрипела зубами от досады. Она пыталась вспомнить — хоть какую?нибудь фамилию постоянного клиента, кто мог бы заказать комнату, но тут же поймала холодный, насмешливый блеск голубых глаз гостя.
У нее оборвалось сердце, когда она поняла, что Филипп попросту забавляется ее растерянностью, ее нервным срывом. А что она, собственно, такого сделала, чтобы вызвать его враждебность? В конце концов, это он бросил ее, а не наоборот.
— Я бы с удовольствием остался в Холле, — медленно произнес мистер Бартон, с сардонической ухмылкой подмечая выражение испуга, застывшее на лице молодой хозяйки. — К сожалению, — добавил он, выдержав длинную паузу, — я должен сегодня вернуться в Лондон. Но мне бы хотелось перед отъездом осмотреть дом. — Продолжая улыбаться, он обратился к миссис Динмор: — Я вижу, этот особняк
